Она – первая горянка, поднявшаяся на Эверест. Горянка, изменившая стереотипы: кавказская женщина не только домашний очаг сбережёт, но и олимпийский факел поднимет. И не куда-нибудь, на самую высокую точку Европы – Эльбрус.
Горы для горянки
– Карина Юрьевна, вы, можно сказать, проторили дорогу землячкам к горным высотам…
– До моего восхождения на Эверест к альпинисткам у нас на Северном Кавказе относились как-то несерьёзно: «не женское дело – штурмовать вершины». Не хочу говорить, что я кому-то что-то доказала, нет. Цели такой не было, но ситуация изменилась. Сегодня девочки из республик в экстремальных видах заявляют о себе увереннее, и тех, кто считает это вроде как неприличным, всё меньше.
– Фактор экономический, в первую очередь. Общество может позволить себе развивать спорт, культуру и искусство, когда решены социальные вопросы и когда бизнес не только на себя работает, а помогает обществу создавать нематериальные ценности, народное достояние, если хотите. Государственные механизмы не слишком поворотливы, время меценатов ещё не пришло, их пока единицы.
В горнолыжных видах нужны не только трассы, но и снаряжение: в профессиональном спорте всё должно быть самое лучшее. Мало кто может позволить себе такое обмундирование. А от него там, где речь идёт о высоких достижениях, зависит многое. Потерянные секунды кардинально влияют на результат. Выступать в неравных условиях из-за отсутствия профессиональной экипировки не имеет смысла.
Я планировала в майском международном фестивале в Приэльбрусье принять участие, там проходят соревнования по ски-альпинизму и скоростным забегам на Эльбрус, но на снаряжение собрать не удалось – нужно 50-60 тыс. рублей. А целую команду финансировать, да ещё трассу готовить, чтоб на тренировках под них работал ратрак? Талантливые юноши и девушки есть. Но пробиться, чтоб тебя заметили и начали финансировать, им непросто.
Без кислорода
– А вы с чего начинали? Родители не были против?
– Что вы! У меня семья спортивная: отец, Юрий Мезов – инструктор горного туризма, мама, Нина Леонтьева – горнолыжница. Всё детство в походах и экскурсиях. На Эльбрус я впервые поднялась в 17 лет, были восхождения на другие вершины Кавказа, у нас их немало – Ушба, Гестола, пик Вольная Испания.
Родители с пониманием относились – им было ясно: я знаю, что делаю. Волновались и переживали, конечно, но поддерживали. Сестра Камила – «домашняя», а я без гор не могу. Работала инструктором на Эльбрусе, как только сынишке Тамерлану год исполнится, думаю, муж меня отпустит – ради важного, знакового восхождения. Как это было со спецпроектом «Эльбрус», одним из четырёх в России, связанным с маршрутами олимпийского огня.
Есть у меня мечта – подняться на восьмитысячник без кислорода. Рисковать из-за амбиций не собираюсь, чувствую, что смогу – есть такая уверенность. На высоту 7400 мы шли без кислородных масок, потом уже на Эвересте надели. Впечатления другие, воздух живой, всё ярче. Опасность? Ты же недостаток кислорода почувствуешь, наденешь маску.
Есть такая вершина Чо-Ойю в Гималаях, высота 8201 м. Вот на неё хотела бы восхождение совершить.
Парня в горы тяни…
– Супруг ваше увлечение разделяет?
– Тимур – в науке и общественной работе, с красным дипломом окончил физфак, преподавал в университете, социальные проекты реализовывал. А познакомились мы в спортзале, он занимался гиревым спортом, да и сейчас тренируется. Много общались, появились совместные проекты. Он стал единомышленником и другом, хотя наши общие знакомые настоятельно требовали обратить внимание на особое отношение Тимура ко мне. Я на это не реагировала – мы только друзья. Для меня значимо, что он ценит мои человеческие качества, воспринимает меня как личность. А ухаживания начались позже – Тимур трогательно заботился обо мне, дарил цветы, кормил с ложечки. Когда начался горнолыжный сезон и я стала выезжать на соревнования, выяснилось – скучаем страшно, не можем друг без друга. Отношения развивались романтично – мы писали друг другу стихи, а в сентябре Тимур сделал мне предложение. Опыта семейной жизни у нас не было, готовились к свадьбе по-молодёжному, хотелось чего-то неординарного, запоминающегося. Оказалось, люди за год продумывают сценарии, выбирают место, составляют списки гостей. Но мы смогли задумку свою воплотить: свадьбу сыграли на воде – я была золотой рыбкой, а Тимур плыл за мной в лодке. Она, правда, чуть не перевернулась, но было здорово.
– Почему на воде, а не в горах?
– На Эльбрус мы поднялись вместе ещё до свадьбы. Я, как инструктор, собрала в конце сезона друзей, мечтавших о восхождении. Тимуру было нелегко – он у меня парень мощный, накачанный, под сто кило. Мускулистым сложно – кислород оттягивается. Но всё прошло нормально – Тимур собрал волю в кулак и поднялся на вершину. Можно назвать это проверкой на стойкость, но он сам на это пошёл.
– Семья у вас интернациональная…
– Мама – русская, папа – кабардинец, муж – балкарец. У каждого народа свои традиции, самые лучшие будем прививать своим детям – уважение к старшим, гостеприимство – истинное, не показное. Помогать путнику, защищать женщину, быть опорой, расти настоящим мужчиной – это для сына. И очень хочу, чтобы во всём дети проявляли себя творчески.
Мама у меня искусствовед, она научила меня видеть и ценить то, что сделано талантливо. Во всём – в культуре, спорте, в любом деле. Это такую позитивную энергию даёт, так помогает! Я горжусь, что среди моих знакомых – люди увлечённые, настоящие творцы, чьи дела и поступки создают многоцветную палитру моей родины – Северного Кавказа.
Любовь вопреки всему: история одного альпиниста 
На Эльбрусе туристы обнаружили потерявшегося альпиниста из Японии 
69-летняя спортсменка из Смоленска побывала на Ставрополье