«Нина, моя младшая сестра, в 60-е специально уехала учиться в Киев, чтобы найти могилу папы…» – 79-летняя Надежда Георгиевна Цвидова из Невинномысска держит единственное уцелевшее письмо отца Егора Ильича, полученное в роковом сорок втором.
«Я вернусь в скором будущем…» - это то немногое, что удаётся различить на потёртой и выцветшей от времени почтовой карточке. В 1947-м жена Нюра, дочери Надя и Нина получили официальное извещение о том, что солдат Афонин Егор Ильич пропал без вести…
Роковой сорок второй
Егор Афонин имел полное право не идти на войну.
«У папы были золотые руки. Он работал на машинно-тракторной станции в Новоалександровском районе и не просто чинил трактора и комбайны – постоянно совершенствовал их! Шесть классов всего окончил, но был таким головастым, что читал лекции рабочим. Три раза на ВДНХ его посылали, а скульптор Голубева даже собиралась отлить его бюст на малой родине. Война помешала…»
Сельский самородок Егор Афонин в 30-е разработал крытые кабины для тракторов и комбайнов. Придумал специальное приспособление для сбрасывания снопов и ещё десятки рацпредложений. Родина ценила труд ставропольского Кулибина: из Москвы он неизменно приезжал с ценными подарками. То отрез на костюм привезёт, то венские стулья, то велосипед.
До 42-го года ценному работнику дважды давали бронь, освобождающую от фронта.
«Но папа в конце концов не выдержал: «Как я в глаза буду людям смотреть?» И когда пришла повестка на фронт, он её начальству не показал – знал, что ему опять выхлопочут освобождение. Отправился добровольцем. Это было в конце лета 42-го. А вскоре погибла моя старшая сестра Зина. Ей 12 всего было. Делала уроки, и вдруг в окно влетает снаряд. Их тогда много было, война ведь, подростки собирали их и бросали куда попало…»
Где могилка?
Весточки от мужа и отца перестали приходить очень скоро.
«Было ещё одно письмо, мы его потеряли. Папа писал, что сражаются они под Киевом, земля и небо горят. А потом, когда писем уже не было, к маме вдруг зашёл односельчанин и рассказал: «Мы с Егором Днепр переплывали, я ему говорю: «Брось винтовку, она в таком пекле тебе уже не пригодится. Я переплыл, он – нет». Вскоре этот человек пропал. Думаю, он был дезертиром, и его расстреляли. А маме в голову нехорошие мысли полезли. Отец-то плавал отлично…»
После войны сёстры, каким-то чудом раздобыв адреса архивов и военкоматов, принялись туда писать. Получив лаконичный ответ о том, что отец пропал без вести, не сдались. Переписка растянулась на десятилетия. Последнее письмо датировано 2009-м: Надежда Георгиевна обратилась к знаменитому шахматисту Карпову, в те годы президенту одной из ассоциаций Фонда мира. Он тогда в одной из передач сообщил: в архивах музея на Поклонной горе в Москве собран материал о миллионах советских солдат. Увы, и Карпов Цвидовым не помог.
«Нина в 60-е, поступив в киевский техникум, принялась методично обходить там все кладбища. И однажды увидела странную могилку. На скромном столбике - две фамилии, одна из которых… отца. Решила уточнить, тот ли это Афонин. Но смотрительница кладбища не захотела с сестрой разговаривать. Потребовала документы. Нина спустя время привезла метрику папы и другие документы и ужаснулась: столбик кто-то испачкал краской. А потом он и вовсе пропал: останки перезахоронили. Вот такая мистика…»
Золотая свадьба
Все немногочисленные фотографии родителей Надежда Георгиевна собрала в огромный альбом, который называет родословной. Там же – трогательные воспоминания о самых родных и любимых людях.
«Я – не типичный ребёнок военных лет. Лебеду в 40-е мы не ели – благодаря маме. Она меняла те самые отрезы и вещи, привезённые папой с ВДНХ, на еду. А ещё мама шикарно шила. От немцев, которые в оккупацию были и на нашем хуторе Красночервонном, тоже бог уберёг.
Мамой я горжусь не меньше, чем папой. Она была из кулацкой семьи, получила хорошее домашнее образование. Очень любила французских писателей. А я под её влиянием потом выучилась на переводчика с французского и немецкого».
Моя собеседница углубляется в воспоминания:
«За маму сватался другой, но папа его опередил. Тесть, мой дедушка Котлов, был не против: он Георгия уважал. Кстати, дед был фигурой колоритной. Толстовец, вегетарианец… Уже в те времена выращивал помидоры невиданных сортов. В начале прошлого века он в числе 40 представителей Северного Кавказа отправился в Ясную Поляну… В 37-м его расстреляли - как кулака».
Листаю рукописную родословную Надежды Георгиевны. Вот и фотографии её самой в молодости. Красивое, умное лицо…
После окончания Пятигорского института иностранных языков Надя отправилась в Дагестан. Преподавала в отдалённом ауле французский. Одна из тех многочисленных русских учительниц, которые во времена СССР съезжались в дагестанские школы из разных уголков нашей огромной страны. Им потом поставили памятник в Махачкале.
«Там на комсомольском съезде я познакомилась с Расулом Гамзатовым. Довелось пообщаться и с известным оперным певцом того времени Евгением Кибкало. На судьбу не жалуюсь: она подарила много интересных встреч, поездок, впечатлений. Но главное, конечно, - семья. С мужем два года назад отметили золотую свадьбу. Двух сыновей замечательных вырастили, у них свои дети. Даже правнучка у меня есть».
Счастливый она человек, Надежда Георгиевна. В свои 79 бодрее многих молодых и даже ещё работает: даёт всем желающим уроки французского и немецкого и для себя переводит с французского книгу потомка Кутузова «Победитель Наполеона».
«Вот только бы папину могилу отыскать…»
Школа войны. Ставропольские дети шли на смерть, сражаясь за Родину 
На Ставрополье создали электронную «Книгу Памяти» 
Они служили миру. В Пятигорске стартовал проект о фронтовиках-музейщиках 
Электронные поиски. Как в интернете найти данные о родном герое 
Секреты бабушки Шекинат