В столице Чечни открыта мемориальная доска Дзияудину Мальсагову.
Таких людей называют честью и совестью народа. Он одним из первых публично заговорил о том, как выселяли чеченцев из родных мест. Как в 1944-м в Хайбахе сожгли живьём более 700 человек – женщин, детей, стариков. Депортация долгие годы была в СССР темой запретной: шёпотом и только с надёжными людьми. А ведь миллионы представителей десятков национальностей лишились крова, потеряли работу, близких, в один миг превратившись в народ вне закона. И Дзияудин Мальсагов не мог умалчивать о пережитом.
- Он стал олицетворением мужества, стойкости и патриотизма чеченского народа. В советское время, когда даже небрежно брошенное слово грозило вылиться в статью уголовного кодекса, он нашел в себе силы требовать у власти восстановления исторической справедливости в отношении репрессированных народов. Несмотря на все гонения в свой адрес, он донес правду о трагедии Хайбаха, о которой, если бы не его подвиг, возможно, никто бы так и не узнал, - подчеркнул на открытии мемориальной доски помощник уполномоченного по правам человека в ЧР Хамзат Умхаев.
Правозащитник и учёный, Дзияудин Габишевич мог вполне сделать политическую карьеру, но земные блага и заманчивые горизонты его не прельщали. Главным для него было добиться справедливости: чтобы чеченский народ вернулся на родину. Это уникальная фигура, яркая личность, голос Чечни, который нельзя было не услышать. В среде чеченской интеллигенции он выделялся самоотверженностью и стремлением достичь цели.
Первая мемориальная доска на доме, где с 1957 по 1994-й гг.жил Мальсагов, не сохранилась – была утрачена во время боев в Грозном. На минувшей неделе здесь появилась новая – на новом проспекте имени Путина. Открывали доску всем миром – общественность, духовенство, поэты, писатели, учёные. Своими воспоминаниями поделилась вдова правозащитника Валентина Петровна Мальсагова.
В списках значатся 
В две кисти. Друзья-художники открыли совместную выставку на КМВ 
«Ими и сейчас можно пахать». Ставрополец собирает крестьянские орудия труда 
Больше, чем товарищ