Понимание проблем - ключ к их решению

Прошло полгода с момента появления самого молодого федерального округа - Северо-Кавказского.

Однако по-прежнему не утихают дебаты о том, стоило ли создавать округ, как ему развиваться, как решить многолетние проблемы региона. Сегодня читателям "АиФ-СК" свой взгляд представляет один из ведущих российских экспертов по Северному Кавказу Сергей Маркедонов. (на фото)

Круги на воде

- Сергей Мирославович, как вы оцениваете изменившуюся по сравнению с предыдущими годами политику центра в отношении Северного Кавказа?

- Безусловно, хорошо, что появилось хотя бы общее понимание ситуации и необходимости ее скорейшего разрешения. Отсюда и запрос на появление новой фигуры с особыми полномочиями и серьезным кредитом доверия, которым стал Александр Хлопонин.

- Но его назначение показывает, что ставка сделана все-таки на экономические методы решения существующих вопросов. А между тем похищения людей, теракты, рост исламистских настроений, плохая управляемость регионов и не подконтрольность элит - все это сложно отнести к чисто экономическим проблемам. При этом, чтобы поднимать экономику региона, нужны серьезные инвестиции. А пока не исчезнут существующие политические риски, они в регион не придут. Замкнутый круг получается.

- Выделение Северо-Кавказского федерального округа - это обычная бюрократическая трансформация, а значит, лишь инструмент, который не может подменить собой реальные действия. Между тем Москва в своих действиях продолжает опираться на принцип дистанционного управления Северным Кавказом, который подразумевает систему негласного договора между республиканскими элитами и центром. Дотации и преференции в обмен на лояльность. А что происходит внутри - малоинтересно. Нет серьезного углубленного изучения ситуации, а значит, нет объективных знаний о регионе. К примеру, сегодня много говорят о кланах. Однако ведь на самом деле никто и не пытается понять, сколько их, какие у них силовые и финансовые возможности, какие у них связи, в том числе и на самом высоком уровне, насколько они глубокие. По-прежнему основа информации о Северном Кавказе - это доклады спецслужб, но они в принципе не способны отразить всю картину целиком.

- Одна из острейших проблем региона - безработица. Насколько реально с ней справиться в ближайшее время?

- Во-первых, проблема безработицы напрямую связана с наличием новых рабочих мест, а для этого нужны масштабные инвестиции, которых пока не ожидается. Во-вторых, стоит понимать, что причины столь высокой безработицы кроются еще и в высокой рождаемости и плотности населения. Помочь в такой ситуации смогла бы внутренняя миграция, и некоторые подвижки в этом направлении уже есть, однако здесь решение проблемы упирается в вопрос состоятельности самого понятия "российская нация". Готовы ли жители средней полосы России к наплыву выходцев из Северного Кавказа, и готовы ли трудовые мигранты соблюдать те правила, которые сложились на принимающих территориях? Вопрос риторический.

Природа экстремизма

- Насколько власть сегодня понимает всю глубину и многогранность стоящих перед регионом проблем?

- К сожалению, не вполне. Несмотря на то, что президент признал нынешнее положение дел на Северном Кавказе внутриполитической проблемой, имеющей местные корни, многие по-прежнему пытаются искать внешних врагов, будь то Америка или Грузия. Это, конечно, очень удобно, но с точки зрения реальности - абсурдно. То же самое можно сказать и о желании видеть причиной нестабильности чисто экономические проблемы региона или исключительно криминальную основу в экстремизме. Все куда сложнее.

- Действительно, применительно к боевикам, действующим на Северном Кавказе, слова "бандиты", "сепаратисты", "националисты", "радикальные исламисты" давно уже стали синонимами, хотя на самом деле у них абсолютно разный смысл. Каково же в реальности лицо северокавказского экстремизма?

- После бесланской трагедии сентября 2004 г. все основные антироссийские выступления проходят не под лозунгами самоопределения или отделения, а под знаменем радикального ислама. Именно исламистским, а не националистическим подпольем организовывались все теракты и диверсии за эти годы. Показательный пример в этом плане - один из главных идеологических символов северокавказского исламизма последнего времени Саид Бурятский (Александр Тихомиров, по отцу - бурят, по матери - русский), и он бы не мог состояться, не имей это явление надэтнический характер.

Однако нередко многие сюжеты внутриреспубликанской административно-бюрократической борьбы "прячутся" под "ваххабизм", не имея к нему ни малейшего отношения. Казалось бы, власти и на региональном, и на федеральном уровне должны сделать все от них зависящее, чтобы понять, где действуют религиозные радикалы, где криминал, а где их синтез (последнее крайне важно для дискредитации "идейных борцов за чистоту"). Но вместо этого мы в очередной раз слышим про "ослабление позиций бандподполья".

Что касается национализма (в академическом, а не уничижительном понимании этого феномена), он никуда не исчез, но представляет собою несколько иные формы в сравнении с тем, что мы имели до начала 2000-х годов. Межэтнические проблемы в таких многонациональных республиках, как Дагестан, Кабардино-Балкария или Карачаево-Черкесия, существуют. Но "современный" национализм более лоялен к государству и нередко даже "встроен" в систему местной власти. Он не несет в себе сепаратистских настроений. Те же балкарские или черкесские активисты для решения своих задач пытаются сегодня аппелировать именно к центральной российской власти, а не противопоставляют себя ей, как это было в недавнем прошлом.

Смотрите также:

• Строят «курорты мирового класса» в регионе, где приходится использовать армию, – ученый В. Авксентьев →
• Политолог Яна Амелина: «Русскому человеку на Кавказе всё сложнее…» →
• Северный Кавказ грозит стать большой проблемой для России →