Перед Днем Победы ставропольские чиновники не раз с телеэкранов отчитывались, в какие замечательные квартиры переселили ветеранов ВОВ накануне праздника. И мы за них искренне рады. Но это краевой центр. А за его пределами все совсем не так радужно.
"АиФ-СК" продолжает свой рейд по селам края, чтобы показать руководителям, в каких условиях живут там ветераны войны и труженики тыла, раз уж у них самих не находится для этого времени.
В селе Московском Изобильненского района, расположенном всего в 36 км от Ставрополя, обычные жители вступились за тех, кто во время Великой Отечественной отдавал свой долг родине в тылу. Да, по закону им не положено никаких улучшений жилья. Но в том-то и дело, что закон - как дышло...
"Спонсоров себе ищите"
Мы заходим в саманную неотапливаемую хату 1914 г. постройки с протекающей крышей, где живет 84-летняя Галина Брылева. В 1938-м, в возрасте всего 14 лет, она пошла работать прицепщицей в местный колхоз. А в начале войны проводила на фронт своего парня, который не вернулся. Потом замуж так и не вышла, оставшись верна первой любви. Зато вынянчила всех племянников и двоюродных внуков, которые теперь ей единственная опора.
Когда в августе 1941-го закончилась уборочная страда, всех девчат правление колхоза отправило за село рыть окопы и противотанковые рвы в прифронтовой полосе. А 8 числа в Московское уже вошли немцы. Гале Брылевой в ту пору было 16 лет. Потом вместе с подругами они рыли окопы под Сальском в соседней Ростовской области, откуда возвращались в родной край пешком, без еды и воды. "Помню, как сильно хотелось пить. После дождя на дороге оставалась вода в ямках от коровьих копыт, ее мы и черпали. А еще спасли раненого солдата. В чистом поле, где рыли окопы, неожиданно началась немецкая бомбежка, прятаться было практически некуда, да еще и на нашего солдатика наткнулись, кое-как его укрыли собой, а потом переправили к советскому самолету", - вспоминает женщина. А родственники ее в подвале своего дома спрятали большую еврейскую семью, чем спасли ее от расстрела.
В 1945-м с фронта вернулся отец Гали, но вскоре умер от болезни. На руках у девушки остались два младших брата и сестра, а еще две сестренки погибли вместе с матерью в голодные 30-е. Свою родню она подняла, правда, теперь уже ни братьев, ни сестер нет.
"Такая судьба была тяжелая, - плачет бабушка Галя, - сейчас хоть бы дали пожить нормально, в человеческих условиях. Меня почему-то нет ни в каких списках, и льгот не дают". Колхозно-совхозного стажа у нее 35 лет. За долголетний добросовестный труд награждена медалью "Ветеран труда". Но что толку - даже к ветеранскому магазину труженицу не прикрепили. Обращалась с жалобами в самые разные инстанции, в Управление труда и соцзащиты населения района и в аналогичное краевое управление.
Дело в том, что в ст. 2 ФЗ "О ветеранах" от 16.12.1994 г. сказано, что "лица, работавшие на объектах противовоздушной обороны... на строительстве оборонительных сооружений других военных объектов в пределах тыловых границ действующих фронтов относятся к ветеранам ВОВ". К сожалению, когда женщина обратилась в краевой архив за подтверждением факта работы в годы войны, ей выдали справку, что документы колхоза "Вторая Пятилетка" с 1938 по февраль 1943 г. не сохранились в связи с оккупацией Ставропольского края. В справке же указали, что стаж работы за эти годы можно подтвердить свидетельскими показаниями. А стаж работы за 1943-1945 гг. подтвердился книгой учета трудодней. В связи с этим Брылевой и ее соратницам выдали удостоверения ветеранов ВОВ, пользующихся правами, предусмотренными ст. 20 "О ветеранах". Но поскольку все они трудились не только в тылу, но и работали на объектах обороны, льготы для них должны быть другие. К тому же невключенный стаж повлиял и на размер пенсий. Бумаги с необходимыми свидетельскими показаниями (а в селе осталось всего 6 бабушек из тех тружениц) были отосланы по различным ведомствам, но ими никто так и не занимался за прошедшие 4 года. Что же касается ремонта 100-летней хаты, в сельсовете ответили: "Денег нет, ищите спонсоров". Хорошо, что у Галины Дмитриевны есть рядом родственники, другим приходится куда тяжелее.
Не столичная жизнь
Недавно приехавший навестить мать, 86-летнюю Лидию Плотникову, тоже уже пожилой сын был удивлен: "У нас в Москве отношение и к ветеранам, и к труженикам тыла кардинально иное. А здесь, в Московском - просто безобразие и бездушие". Никаких бытовых условий и даже воды нет и у нее, одинокого инвалида первой группы, практически не ходячей и плохо видящей. Вместе с Галей Брылевой она также до апреля 1942-го рыла окопы. И она не сдержала слез, вспоминая все ужасы той войны и беспредел жизни нынешней.
Гвозди в душу
А нормальный человек не может не расплакаться при виде сарая, в котором живет еще одна труженица тыла, 86-летняя Ольга Смолякова - "бабушка-Божий одуванчик". Двор ее на хуторе Алманов, куда можно добраться только на хорошей машине и в сухую погоду, весь зарос бурьяном в человеческий рост, рядом вековые больные тополя, которые в любое время могут рухнуть на линию электропередач.
Воды на хуторе нет, ее привозят сюда за немалые деньги. Ни магазинов, ни медпомощи здесь тоже нет. Когда дочь Ольги Федоровны умерла, зятю и внуку, живущим в Ставрополе, она оказалась не нужна. Хотя последнего она оправдывает: "Он даже в выходные работает, да и правнучек совсем маленький". Смолякова полностью ослепла, передвигается с большим трудом и выглядит очень сильно истощенной. Два года назад у нее украли единственную кормилицу - корову, но местная милиция ее даже искать не стала, что не составило бы особого труда при подворовом обходе.
Там же, на хуторе (сейчас это ул. Октябрьская), живет еще одна труженица из той же бригады - 90-летняя Анна Куликова. Когда знакомивший нас с московскими бабушками племянник Галины Брылевой Дмитрий раскрыл тайну ее возраста, Анна Никитична с оптимизмом возразила: "Да не 90 мне, а 19!" Хотя какой уж тут оптимизм, схоронила дочь и двоих сыновей. А потом умерла и племянница, ухаживавшая за престарелой тетей. Хорошо, что хоть эту долгожительницу навещает соцработник, Светлана Романова, которой пенсионерка очень довольна. Но как может не иметь никакой группы инвалидности человек в столь солидном возрасте, ослепший на один глаз и передвигающийся только на костылях, опять же странно. Просто некому взяться за оформление.
С тяжелым, гнетущим чувством уезжали мы из Московского, насмотревшись на слезы тружениц. И вспомнились строки из стихотворения "Не обижайте стариков!" с плаката в одной из соцслужб Ставрополя: "Ребячьи слезы - светлячки, их тут же дети забывают, но если плачут старики - как гвозди в душу забивают! О, бойтесь стариковских слез, они падут на нашу совесть. Я это поняла всерьез, лишь нынче к старости готовясь".
Вдова из Запорожья через 30 лет обрела могилу мужа-военного на Ставрополье 
Дневник Победы. Пятигорчанка более полувека хранит записи отца 
Юрий Брюхович: "Фронтовые сто грамм для меня были табу..." 
В ожидании… ареста 
Ставрополь в оккупации: воспоминания очевидца