Символично, что не совсем "круглый" юбилей (45 лет со дня открытия) музея-усадьбы художника Н.А. Ярошенко в Кисловодске совпал со столетием того, кто героическими усилиями превратил "Белую виллу" в национальное достояние. Не зря же возник такой каламбур: "Если Ярошенко - передвижник, то поклонник его таланта Секлюцкий - подвижник". И это действительно так! Не окажись Владимир Вячеславович волею обстоятельств в городе-курорте, не было бы у Кисловодска этого мемориального комплекса с прекрасной картинной галереей.
Родился и воевал на Волге
Секлюцкий родился 24 июля 1907 года в Астрахани. Прошел путь от маляра до профессионального художника. Мальчишкой довелось ему трудиться кочегаром на волжском пароходе. Не потому ли полотно Ярошенко с одноименным названием, на котором впервые в истории русской живописи был запечатлен рабочий человек, еще в 30-х годах прошлого века произвело на Секлюцкого неизгладимое впечатление.
В Великую Отечественную Владимир Вячеславович сражался неподалеку от близких с детства мест. Он - участник Сталинградской битвы. Ему даже удалось спасти баржу с оружием для 101-го полка и комиссара этого воинского подразделения Ф.В. Ковалева. Уже после войны Федор Власович разыщет Секлюцкого в Кисловодске и на страницах газеты "Кавказская здравница" расскажет о подвиге старшины, который на руках вынес его с подорванного на мине судна.
Встреча с кумиром молодости
Серьезное заболевание заставило Владимира Вячеславовича, как и живописца Ярошенко, обосноваться в Кисловодске. Он любил вспоминать, что этот город с первых шагов определил направленность, цель и смысл его жизни. В 1946-м, прогуливаясь по скверу, Секлюцкий наткнулся на могилу Ярошенко. К счастью, памятник был цел, но последний приют выдающегося художника находился в таком запустении, что Владимир Вячеславович сразу же засучил рукава и принялся за уборку. А потом как-то подошла к нему незнакомая женщина, увидевшая, как тщательно заботится он о месте погребения живописца, и предложила показать дом Николая Александровича, так называемую "Белую виллу". Некогда чудесная южная дача, чьи гостеприимные хозяева принимали цвет российской артистической и научной интеллигенции, стала заурядным коммунальным жильем.
Торжество памяти
Секлюцкий не мог смириться с таким положением вещей. Он пошел по инстанциям: чуть ли не каждый день атаковал кисловодский горком партии и горисполком, а затем и столичные учреждения. Параллельно вел неустанный поиск картин Ярошенко и его товарищей по цеху передвижников. Возможно, решающую роль в этой эпопее сыграло то, что Ленину нравилось творчество Ярошенко, он откровенно восхищался его полотнами "Заключенный" и "Всюду жизнь" и даже якобы вымолвил: "Когда будем хозяйничать, чтобы не забыть! Такому человеку надо отдать дань".
Отдал ее сполна Секлюцкий. 11 марта 1962 года музей Ярошенко принял первых посетителей. Владимиру Вячеславовичу удалось разыскать около десятка картин любимого художника и сотни полотен близких ему по духу живописцев. Среди счастливых находок портрет Салтыкова-Щедрина, считавшийся потерянным. Об этом сказал на лекции в одном из санаториев Кисловодска Секлюцкий, а в ответ услышал из зала, что подлинник кисти Ярошенко с изображением писателя-сатирика находится в Харькове. Секлюцкому дали адрес и рекомендательное письмо к владелице произведения. В Кисловодск он вернулся с портретом Михаила Евграфовича. А потом родственники академика Павлова отдали Владимиру Вячеславовичу чудеснейшее полотно Ярошенко "Хор" - гордость музея, поскольку картина писалась непосредственно в Кисловодске. И ко времени ее возвращения в родные пенаты еще были живы те, кто позировал в детском возрасте владельцу "Белой виллы".
Разумеется, Секлюцкий и сам рисовал, писал пейзажи в окрестностях Кисловодска, в Теберде, Архызе, Домбае. Но даже на персональных выставках он, прежде всего, пропагандировал творчество своего кумира. Его пламенная любовь передавалась многим знаменитым и рядовым гостям музея, которым руководил Владимир Вячеславович на протяжении двадцати лет. Даже те, кто с прохладцей относился к передвижникам, не могли не отдать должное действенной преданности памяти Ярошенко. Пожалуй, это беспрецедентный случай в истории живописи, когда художник поступился личными амбициями во имя своего собрата и предшественника.
Музыка гор 
Бородино читается на карте… 
Музею-заповеднику Лермонтова – 40 лет