«У нас в крае, увы, культуры градостроительства нет, – считает президент Альянса свободных архитекторов Ставрополья Виктор Маркелов. – Все знают, что архитектура – это музыка, застывшая в камне. А я где-то слышал другой вариант: архитектура – это политика, застывшая в камне».
Серость кругом
Дарья Титова, «АиФ-СК»: Виктор Алексеевич, как вы пришли в архитектуру?
Виктор Маркелов: Я рос в селе. В городе-то никто не знает, что такое архитектура, а в селе, да в советское время – тем более. Моя мама услышала по радио объявление о приёме в Ставропольский строительный техникум, на отделение архитектуры. Там были нужны рисунки, а я рисовал с детского сада. Я послал их без всякой надежды, но меня пригласили на экзамены. Их я сдал на отлично. На преддипломной практике занимался у художника-монументалиста. Потом работал простым инженером в управлении архитектуры г. Ставрополя, затем возглавлял проектную группу. А чуть позже стал главным художником Ставрополя – пять лет работал в этой должности. Мы первыми приступили к реставрации памятников архитектуры. Я занимался кинотеатрами «Октябрь», «Орлёнок». С этих реконструкций, собственно, и начались занятия архитектурой. Я ездил в Москву на повышение квалификации, работал там над проектами армянской церкви, ставропольской духовной семинарии.
– Вы работали в разные времена. Как менялось отношение к архитектуре?
– В советское время мне, как художнику, конечно, хотелось больше свободы. Но, с другой стороны, был порядок на улицах. В 1993 году я открыл свою мастерскую. Думаю, к концу 90-х были самые творческие годы, интересные – много работы, идей, предложений. Но и советский порядок ещё не забывался. Сейчас инвесторов мало, у государства денег нет. Нынешний стандарт хуже советского – сплошная серость. Раньше застройка была плановая, а сейчас жильё сдают без инфраструктуры, коробки с тонкими стенами – гетто какое-то. И теперь застройку почти не контролируют – строй что хочешь. Внешний вид города никому не важен. Ставрополь даже не в состоянии благоустроить свои парки.
– Вы видели фотографии Ставрополя в 1913 году? Это металлические кровли, парки, сады, театр. Был крепкий город, было две железные дороги, до сих пор остались немецкие мосты. Наша ставропольская ярмарка (на месте цирка) была, как нижегородская. Чем торговали в основном? Зерном и спиртом, который делали из зерна. Рядом железная дорога, отсюда в Туапсе, а дальше – за границу. Ставрополь был стержневым городом, он развивался. А после революции рельсы взорвали, и всё прекратилось. Я считаю, нам нужна железная дорога минимум до Невинномысска.
Котёл для бунта
– Что происходит с градостроительной политикой в крае?
– В Ставрополе я не могу отдыхать, на всё смотрю глазами человека, от которого зависит ситуация, вижу все изъяны. Главная проблема в том, что каждый строит, что захочет – стеклянные коробки, уродливые торговые центры. Один из наших инвесторов сказал, что архитектура для него – обременение. Другой отметил, что облик зданий не сказывается на продажах. А из-за экономии часто страдают условия жизни, та же звукоизоляция: добавляется площадь, утончаются перегородки. Это коммерческая ложь. Эти новые застройки – ни кола, ни двора, ни школ, ни детских садов. Это котёл для социального бунта. А исторический центр пестрит рекламой. Мы хотели сделать дизайн-код исторического центра города, но власти не поддержали, пожалели денег. А ведь вся реклама в историческом центре должна быть монументальной, ретрорекламой, а не неоновой.
– А что скажете о Кавминводах?
– КМВ я воспринимаю со стороны: ситуация там не критична, курортная агломерация всегда крутилась в этих городах вокруг сохранения экологии и рекреационного, расслабленного стиля. Есть, конечно, и недостатки – особенно заметна хаотизация городского пространства. Появляются всякие нелепые кафе, заведения для отдыха. Много провинциальности. Уровень комфорта наших курортов сильно снизился и не соответствует этому уникальному месту. Дух предпринимательства снижает эту планку, вместо того что бы повышать. Деньги портят наши города.
– Выходит, у нас сейчас нет надзорного органа, который может сохранить облик города?
– Весь этот аппарат скукожен. Тридцать лет назад главный архитектор был царь и бог. У него был целый аппарат под контролем, без согласования с ним ничего не делали: инженеры, геодезисты, земельная палата, архитектурный надзор. А сейчас всё отдельно, всё разобщено, а управление архитектуры оставили для фикции. Главный архитектор, по существу, остался без полномочий. В правительстве есть комитеты по казачеству, чудачеству, а комитета по градостроительству нет.
– Вы говорите: архитекторов мало. А как у нас в крае с архитектурным образованием?
– На весь СКФО профессиональных архитекторов всего 300. Из них сложно набрать 50 состоявшихся, опытных. Я шучу, что профессия архитектора передается половым путём: архитекторами становятся дети архитекторов. Ближайшая архитектурная академия – в Ростове. Люди туда уезжают, но возвращаться не хотят, потому что работы в Ставрополе нет. Но есть и подвижки: при школе №1 Ставрополя есть архитектурный класс, а в нашем строительном техникуме восстановили архитектурное отделение. И всё же в городе больше дизайнерского образования. Но дизайнер – это «чего изволите», а архитектор – это «как надо».
На восстановление памятников архитектуры Ингушетии направили 49 млн рублей 
Памятники истории и архитектуры КМВ находятся под угрозой 
Почему Ставрополь теряет традиционный облик 
Ставропольские архитекторы выйдут из подчинения глав муниципалитетов 
Мрачным долгостроем может обернуться коттеджный городок