Самого известного советского маньяка поймали 13 ноября 1990 года. Вычислить его смог бывший следователь, а сейчас советник главы Ингушетии Исса Костоев. В конце октября президент России наградил его орденом Дружбы. Об охоте на убийцу, карьере и отношении к смертной казни почётный работник прокуратуры рассказал stav.aif.ru.
Расстреляли не того
Ислам Текеев, stav.aif.ru: Как получилось, что в 1974 году вас пригласили на работу в Генпрокуратуру РСФСР следователем по особо важным делам?
Исса Костоев: Такие назначения тогда утверждались только через больших партийных чиновников. Выходцам с Кавказа даже рассчитывать на это не стоило. Я там не видел никого из кавказцев, кроме сына главного прокурора Грузии. Ему дали небольшую должность. Немудрено, что моему появлению там сильно удивились. Никто не понимал, каким образом приняли человека с фамилией Костоев.
В тот же день, когда меня перевели в Москву, я уехал на первое дело в Самару. Там сотрудники авиационного завода буквально взбунтовались из-за убийств детей на сексуальной почве. Маньяка удалось поймать в 1975 году.
- Куда ещё ездили по работе, и какие интересные дела расследовали в это время?
- Командировки обычно длились около года. Как-то в Чечне большой бригадой занимались делом о подпольных цехах, где выпускали всевозможные бытовые товары из полиэтилена. Расследование длилось почти четыре года.
С 1981 года безвылазно сидел в Ростове и вёл дела о коррупции в правоохранительных и судебных органах. Было арестовано около 70 человек, включая 18 бывших и действующих прокурорских работников.
В то время в области уже орудовал маньяк. Его преступления вызвали большой общественный резонанс. 
- Почему их расследование затянулось и зашло в тупик?
- Чикатило попал в поле зрения правоохранительных органов уже после первого своего преступления в 1978 году - убийства девятилетней Елены Закотновой. Но вместо него посадили Александра Кравченко, до этого отбывшего срок за убийство одноклассницы на Украине. Он жил рядом с местом, где обнаружили труп девочки. В итоге Кравченко расстреляли, хотя в этом преступлении он был не виновен.
Настоящего убийцу не раз задерживали, но отпускали. Ему по ошибке приписали вторую группу крови, а у разыскиваемого маньяка была четвёртая. Однажды он был арестован по обвинению в небольшой краже и отсидел несколько месяцев, но снова оказался на свободе.
- Когда вам передали дело неуловимого маньяка?
-Расследование серии громких преступлений, а их уже было более 30, мне поручил генпрокурор СССР. Это было в 1986 году. Я в то время уже был заместителем начальника следственной части прокуратуры РСФСР.
По подозрению в убийствах была арестована целая группа психических больных подростков. Они оговорили себя, и местные правоохранители доложили в Москву, что дело раскрыто, виновные арестованы. Поэтому материалы по Чикатило не сразу попали в центр.
- Тяжело было расследовать эти преступления?
-Я каждое утро чувствовал себя, будто на пороховой бочке. Под моим руководством работали около 40 следователей в разных районах Ростовской области. Приходилось постоянно их обзванивать и узнавать, как продвигается расследование.
Проводил регулярные совещания, привлекал экспертов и учёных, составлял криминологический портрет. Тысячи других преступлений раскрывались, а эти никак не давались нам.
Притворялся грибником
- Как вам удалось выйти на настоящего убийцу?
- 13 ноября 1990 года я выехал на место последнего убийства Чикатило на железнодорожной станции «Зверево». Там было безлюдно, поблизости только два жилых домика. Но у нас был пост прикрытия, и за всеми, кто там проходил, велось наблюдение. В предполагаемое время убийства в районе переезда были замечены около 20 человек. В основном это были грибники. У них проверили документы и отпустили. Среди них был и Чикатило с сумкой на плече и приметной свежей царапиной на лице.
Я вспомнил эту фамилию, уже мелькавшую в деле, и арестовал подозреваемого. После повторной проверки выяснилось, что у него четвёртая группа крови.
- Когда он начал давать показания?
- Через три-четыре дня. Допрашивал его почти три недели один на один. Чикатило рассказал про 55 эпизодов, включая убийство Закотновой. Я свозил его к захоронениям нескольких трупов, которые он сам же и раскопал. Дело ушло в суд.
Тогда же я завёл уголовное дело о нарушениях закона, из-за которых был расстрелян невиновный Кравченко. Послал подчинённых извиниться перед его матерью. Обещал ей наказать виновных, но не получилось.
- Почему?
- Я вернулся в Москву, и в Ростове дело прекратили. Более того, некоторые виновные в нарушениях, не стесняясь, выставляли себя героями, разоблачившими Чикатило. Вскоре меня вызвали к президенту и отправили работать полпредом в Ингушетию.
- Где вы были, когда расстреливали Чикатило?
- Тогда я уже был сенатором, возглавлял комитет Совета Федерации. Мне сообщили, когда будет исполнение смертного приговора и пригласили посмотреть. К сожалению, я не смог присутствовать.
- Как относитесь к мораторию на смертную казнь в России?
- Людей, виновных в злодеяниях, если в этом нет никаких сомнений, нужно расстреливать. Я всегда стоял на этой позиции и своего мнения не поменяю.
Мужская работа
- Вы отработали 55 лет, из них почти 30 - в прокуратуре. Не жалеете о выборе профессии?
- Следствие стало для меня делом всей жизни. Это по-настоящему мужская работа.
- В каком возрасте решили, что хотите стоять на страже закона, что вас к этому подтолкнуло?
- Я с родителями жил в Казахстане, куда нас и другие ингушские семьи депортировали в 1944 году. Мне тогда было всего два года. Будучи восьмиклассником, я помогал переводить судебные документы земляков. Тогда и сказал себе, что вырасту и буду бороться за справедливость. В итоге после школы пошёл учиться на юриста.
- Как к вашему решению отнеслись родители?
- Они были религиозными и малограмотными людьми и не возражали.
- С чего началась ваша карьера следователя?
- В 1965 году я окончил Казахский университет имени Кирова по специальности «Правоведение». Практиковался в Северной Осетии. Руководитель, к которому меня прикрепили, предоставил мне полную свободу действий. Сказал, чтобы я вёл следствие и подписывал бумаги от его имени, хотя это стажёрам было запрещено.
Видимо, в прокуратуре Северной Осетии меня запомнили, поэтому после окончания университета затребовали меня к себе на работу. По распределению я должен был ехать в Целиноград помощником прокурора. По собственному желанию тогда отпускали только в новообразованную Чечено-Ингушетию.
- А почему не поехали работать на историческую родину?
- На родине пришлось бы постоянно находиться под влиянием земляков, а я не хотел, чтобы моей работе что-то мешало. Я тогда стал единственным ингушом в правоохранительных органах Северной Осетии.
- С какими сложностями столкнулись?
- Я тогда был холост. Получал зарплату 92 рубля. На съёмную квартиру этого не хватало, поэтому поселился прямо на работе. Полтора года в одном кабинете спал, а в другом работал. Зато мог оперативно выехать на место преступления.
- Чем вам запомнилась работа в этой республике?
- Как-то мне удалось спасти женщину, которую успели приговорить к высшей мере наказания - расстрелу. Она оформила опекунство на одинокую старушку, которую потом убили. На теле нашли более 100 ран. Ключи были только у опекуна, поэтому её и обвинили в преступлении. Невиновный человек просидел за решёткой девять месяцев, пока мне не удалось найти истинного убийцу. Им оказалась другая женщина, которая оговорила невиновную.
Я отработал в Северной Осетии почти 10 лет. Прошёл путь от районного следователя до прокурора-криминалиста республики. В последние два года обеспечил стопроцентную раскрываемость убийств.
- На ваш взгляд, хватает ли сейчас на Северном Кавказе грамотных следователей?
- Таких следователей, какие были в моё время, нет ни в наших регионах, ни в центре. Подготовке специалистов уделяют очень мало времени.
- В указе президента говорится, что очередным орденом вас наградили за трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу. Как вы восприняли это известие?
- Об этом я узнал от своего бывшего коллеги Алексея Устинова, который позвонил мне и поздравил с наградой. Хоть она и не первая в моей карьере, всё равно приятно, что снова отметили мои старания.
- У вас пятеро детей. Пошёл ли кто-то из них по вашим стопам?
- Все три моих сына. Один из них до сих пор работает в прокуратуре.
Расстрелы популяризируют в соцсетях. Как бороться с деструктивным влиянием? 
В Ингушетии отметили юбилей следователя, который поймал Чикатило 
Глава Невинномысска опроверг слухи о маньяке в связи с убийством мальчика 
В КЧР задержали несостоявшегося насильника, напавшего на женщину в лифте