В России, несмотря на прогнозы, Эбола так и не появилась. Но медики ко всему готовы. Есть большой опыт работы с её дальней родственницей – крымской геморрагической лихорадкой (КГЛ). В числе разработчиков рекомендаций для российских врачей – профессор Ирина Санникова. Много лет назад за борьбу с КГЛ она получила звание заслуженного врача России, а сегодня читает ставропольским студентам курс по африканской лихорадке.
Драматическая медицина
Марина Тимченко, «АиФ-СК»: Подвиг людей в белых халатах получил высокую оценку. Но рискуют не только те, кто работает с лихорадкой Эбола. Всех инфекционистов можно назвать отважными людьми…
Ирина Санникова: Когда-то в детстве мне в библиотеке попалась книга «Драматическая медицина» с историческими данными об опытах самозаражения учёных-исследователей. Некоторые из них жертвовали своей жизнью, чтобы докопаться до истины. На меня тогда это произвело большое впечатление, предопределило выбор профессии. Инфекционные заболевания относятся к разделу драматической медицины.
– Вы – специалист по крымской геморрагической лихорадке, о ней ваша докторская диссертация. Сейчас читаете студентам курс по лихорадке Эбола. Насколько эти заболевания похожи?
– Единственный российский врач-клиницист, который видел и пациентов с Эболой, и больных КГЛ – академик Виктор Малеев, мой научный руководитель. Сравнивая эти две лихорадки, Виктор Васильевич утверждает, что по геморрагическим проявлениям (кровотечениям) крымская тяжелее, чем Эбола.
Но у Эбола есть другие аспекты тяжести: обезвоживание, полиорганная недостаточность, которые приводят к развитию шока и летальному исходу.
– А по степени заразности они сопоставимы?
– Нет. Пути распространения Эболы менее изучены. Много ещё вопросов. Неизвестно, что является резервуаром для вируса, непонятна роль приматов в передаче инфекции.
ВОЗ главной причиной продолжающейся эпидемии называет бедность западноафриканских стран. Мало врачей, лекарств. Это же определяет и высокий уровень смертности.
При крымской геморрагической, кстати, без медицинской помощи летальность – 30-90%.
– Но эту заразу мы практически победили…
– Конечно. Мы знаем, как предотвращать, как выявлять, как лечить. В Ставропольском крае уже три года – ни одного умершего от лихорадки. А начинали с 30-процентной смертности. Борьба с Эболой затрудняется тем, что она мало изучена. Плюс очень низкий уровень организации медицинской помощи в странах, где она свирепствует.
Своих очагов хватает
– Мы относимся к странам с низким риском заноса Эболы. Если посмотреть на карту авиарейсов из западноафриканских стран, проблема актуальна, в первую очередь, для Европы и США.
У нас единственный возможный источник Эболы – африканские студенты. Когда они приехали на учёбу, за ними установили наблюдение, выяснили, что они здоровы.
Но мы готовы ко всему. Боксы и защитная одежда есть, всё, что нужно для посиндромной терапии, имеется. Мы прошли очень хорошую школу, усмиряя крымскую геморрагическую лихорадку. Заболевание не родственное, но по тяжести довольно близкое к Эболе.
– Некоторые эксперты считают, что это не просто вирус, а биологическое оружие…
– Вирус Эбола, действительно, наряду с лихорадкой Марбург и желтой лихорадкой относится к категории «А» – самые опасные. При любой вспышке этих заболеваний всегда рассматривают и возможность их использования в качестве биологического оружия. Но известно, что лихорадка Эбола эндемична для африканского континента, там её природный очаг. И периодические вспышки регистрируются давно.
– До нас она не добралась. И, надо думать, уже не доберется. Какие напасти для нашего региона актуальны? Чего ждать от нового года?
– Если говорить о природноочаговых инфекциях, то для нас это, в первую очередь, КГЛ. В Ставропольском крае и на Северном Кавказе высокий уровень заболеваемости бруцеллезом. Мы эндемичны по сибирской язве, лептоспирозу, туляремии. Одним словом, у нас своих природных очагов более чем достаточно.
Инфекции непредсказуемы. Мы не знаем, какие новые угрозы нас подстерегают. В середине января ожидается подъём заболеваемости гриппом и ОРВИ. По кори на Северном Кавказе пока остаётся нестабильной ситуация...
Инфекции всегда были, есть и будут.
– Как считаете, реформа здравоохранения, которая сегодня сотрясает отрасль, не снизит нашу инфекционную защищённость?
– При всей тенденции к сокращению коечного фонда в стране, инфекционных коек это не коснётся. Напротив, материально-техническую базу профильных стационаров продолжают укреплять, кадровый потенциал обещают сохранить.
В КБР принимают меры против распространения вируса Эбола 
На Ставрополье 23 человека заболели Крымской геморрагической лихорадкой 
Жить без глютена. Как проблема детей объединила родителей