31 декабря 1917 года в Ставрополе была провозглашена советская власть. Еще не так давно эта победа большевиков в центре богатейшей южной губернии преподносилась как торжество марксист-ско-ленинских идей и небывалый рост пролетарского сознания. Но сказочное начало обернулось жуткой явью...
Первый председатель
Действительно, в последний день 1917 года в актовый зал Ставропольской мужской гимназии были пропущены, строго по мандатам, около полутысячи человек - делегатов и приглашенных. Началось заседание Губернского народного собрания.
Незадолго до этого на крестьянском уезде упразднили земства и передали власть Советам. А вообще-то на ноябрьских выборах в Учредительное собрание на Ставрополье лидировали эсеры - 88,8 процента. В губернском же центре подавляющее количество голосов было отдано за большевиков. Кстати, по Ставропольскому избирательному округу баллотировался сам Сталин вместе с Шаумяном. Правда, эти имена мало о чем говорили коренным жителям губернии. Перевес большевиков в довольно респектабельном и "богобоязненном" городе, каковым слыл дореволюционный Ставрополь, современники объясняют тем, что после Октябрьского переворота в столице губернии появилось много пришлых и весьма разнузданных людей из числа солдат и матросов. Их целью было раскачать ситуацию, доведя ее до критического предела, а то и беспредела.
Пристально и с нескрываемым волнением наблюдал за проиcходящим ставропольский писатель Илья Сургучев: "Как-то по улицам города в ясный воскресный день прошла демонстрирующая толпа. В ней почти не было ставропольцев. Шли какие-то солдаты, какой-то матрос, какие-то неизвестные молодые люди. Впереди всех шел тщедушный человек и нес красное знамя, на котором было написано большими печатными буквами: "Долой Временное правительство!". Этого человека звали А. А. Пономарев. Он служил в ставропольском губернском земстве и был заведующим статистическим отделом".
Засланный из Москвы товарищ происходил из обеспеченной семьи, имел университетский диплом юриста. Он-то и станет первым председателем Ставропольского совнаркома в ту достопамятную ночь.
На струнах классовой ненависти
Как представитель прессы И. Сур-гучев присутствовал на заседании Губернского народного собрания с 8 часов вечера. Острым взором фиксировал детали. То, что Пономарев, обладатель "прекрасной шубы с котиковым воротником", явился в неотапливаемый зал гимназии в "тоненьком и рваном летнем пальтишке". И то, что "с одной стороны собрались отравленные ядовитой слюной простецы, с другой - опытные, ловкие и холодно расчетливые мошенники".
Откуда ни возьмись на трибуне появились посланцы рабочих Петро-града. Чуждыми назвали врачей, учителей, редакторов газет и даже почтовых служащих.
...Атмосфера накалялась. Конструктивной дискуссии не получилось. Кричали, топали ногами, не хотели слушать тех, кто, по мнению пресловутого большинства, говорил не то. Умелые политтехнологи, прошедшие подполье и конспиративную школу, играли в основном на струнах классовой ненависти. Жажда мести, крови, немедленной расправы с так называемыми обидчиками трудового народа овладела многими присутствующими.
А между тем наступила полночь. Начал разбег грозный 1918-й год. В первые его минуты, как вспоминает все тот же И.Сургучев, растерянные и испуганные ставропольские интеллигенты "шутливо-грустно чокались сухими французскими булками". А кое-кто торопливо и опасливо шагал по завьюженному городу, приняв окончательное и бесповоротное решение бежать, спасать себя и близких ценой разлуки с Родиной, любимым Ставрополем. Новогодние залпы звучали зловеще. В них слышался грохот будущих сражений братоубийственной войны.
Железный генсек. За что Юрия Андропова прозвали Ювелиром 
Летнее затишье 
Воля народа или кукловодов? Что на самом деле происходит в Лермонтове?