Не проходит и месяца, чтобы на Северном Кавказе не судили пособников боевиков. Недавно в Кабардино-Балкарии Эльбрусский районный суд вынес приговор жителю Тырныауза. В числе инкриминируемых статей - две, связанные с незаконными вооруженными формированиями (НВФ): финансирование вооруженного формирования и пособничество НВФ. Фемида наказала «помощника» боевиков не слишком строго: 4,6 года лишения свободы с ограничением свободы на два года. Плюс штраф – 10 тысяч рублей.
Анализ приговоров пособникам террористов и экстремистов показывает: их зачастую отправляют в места не столь отдалённые на четыре-пять лет, хотя максимальное наказание – 10 лет.
Пособники – родственники?
Но будут ли работать эти меры на Северном Кавказе? Эти проблемы, в частности, обсуждались на Всероссийской научно-практической конференции «Международно-правовые средства противодействия терроризму в условиях глобализации» в Ставрополе.
В прошлом году парламентарии Чечни предложили уголовно наказывать не только террористов, но и их родственников. Потом, правда, от этой инициативы отказались.
«Полагаю, что родственников членов НВФ можно привлекать к возмещению ущерба, который террористы причинили мирным жителям», – говорит Пётр Марченко.
Студенческий джамаат
Эти проблемы, в частности, обсуждались на Всероссийской научно-практической конференции «Международно-правовые средства противодействия терроризму в условиях глобализации» в Ставрополе.
О необходимости синергетических исследований на федеральном уровне говорила на конференции один из её организаторов – ректор Ставропольского государственного пединститута Людмила Редько.
Не стоит недооценивать и так называемую экономическую составляющую.
«Я недавно беседовал с парнем, который вернулся из ИГ, - рассказывает руководитель Духовного управления мусульман Ставрополья Мухаммад-хаджи Рахимов. – Что заставило его туда поехать? Всё очень просто – нищета. После вуза долго не мог найти работу. Хотел жениться – на свадьбу денег нет».
«Экстремистским настроениям у молодёжи в немалой степени способствует огромная разница в материальном положении среди них, – говорит замначальника отдела по противодействию экстремизму ГУ МВД РФ по Ставрополью Дмитрий Кучеров. – А ещё некая «мода» на терроризм и экстремизм. Сейчас это в тренде».
В Сирии и Ираке на стороне террористов сейчас воюют более 500 выходцев из Чечни, более 400 – из КЧР и КБР, около 100 – из Ставропольского края. На Ставрополье дополнительный фактор – множество вузов, в которых обучаются студенты со всего СКФО. Появился даже термин – студенческий джамаат.
Русские мусульмане
Всё чаще эксперты говорят и о так называемых русских мусульманах, которые, по данным исполнительного директора правозащитного центра Всемирного русского народного собора Романа Силантьева, больше склонны принимать именно радикальный ислам.
«Мне доподлинно известно о том, что, к примеру, скинхеды поддерживают отношения с радикальными исламистами», – говорит Силантьев.
На Северном Кавказе есть свои трагические примеры «превращения» русских в истовых мусульман. Один из последних – ессентукский. Отец, бросивший семью, вспомнил о ней, когда сыну исполнилось 11. К этому времени он принял ислам, но держал это в секрете от бывшей жены. Два года назад взял с собой в горы сына и… увёз его в ИГИЛ. С тех пор мальчик там, а несчастная мать вызволить его не может. Отец погиб. Единственная связь – по телефону.
Эксперты не устают повторять: чаще разговаривайте с детьми, интересуйтесь кругом их общения, заходите на их страницы в соцсетях…
А что касается мер противодействия, то, по мнению многих аналитиков, подход должен быть комплексным.
«Мне непонятно, почему с терроризмом и экстремизмом у нас борются по отдельности, – недоумевает ставропольский учёный, директор Центра социальных, общественно-политических и криминологических исследований Татьяна Пинкевич. – Вроде бы у нас разработана эффективная законодательная база для борьбы с этими явлениями, но борются-то разрозненно. Но я уверена: терроризм без экстремизма невозможен! А на Северном Кавказе это и вовсе клубок проблем, причём оба явления связаны со сложными миграционными процессами и теневой экономикой. Почему это не принимают во внимание?»
Комментарий
Митрополит Ставропольский и Невинномысский Кирилл:
«Отвечать за то, что у нас всё больше террористов и экстремистов, должна не только власть! Огромную роль играют семья и школа. Я уверен: заслон этому злу могут поставить правильное воспитание и образование. В школах нужно преподавать основы религиозных культур. И не 36 часов в четвертом классе, как сейчас! Этот предмет должен быть и в старших классах. Ведь на уроках физики и химии не рассказывают о смысле жизни, а дети должны чётко представлять себе: мученик – это не тот, кто взрывает других, а тот, кого взорвали.
Конечно же, детей, особенно у нас на Северном Кавказе, нужно воспитывать в атмосфере добрососедства. Полагаю, этому способствует ежегодный православномусульманский форум для подростков «Кавказ – наш общий дом». В течение двух недель юные мусульмане и православные общаются, посещают православные церкви и мечети. У казаков раньше была такая традиция – отдавать своих детей на время в кавказские семьи и брать к себе на это же время кавказских малышей. Это нужно возрождать!»
Комментарий власти
Зампредседателя правительства Ставрополья Юрий Скворцов:
«В этом году в крае зафиксировано уже 16 преступлений террористического характера, в прошлом году их было 38. Меня тревожит, что более трети имамов в мечетях края – люди, которые обучались за рубежом. Может, нам взять на вооружение опыт Азербайджана, где такие мусульманские священнослужители, прежде чем приступить к службе, сдают экзамены?
Кстати, в Нефтекумском районе несколько террористов «пригрели» в местной мечети. Почему так получилось? Имам не поинтересовался, что это за люди…
Точка зрения
Завкафедрой истории и теории журналистики СКФУ Ольга Лепилкина:
«У каждого места совершения теракта есть свой символический смысл. Башниблизнецы были символом экономической мощи Запада, Ницца – некий символ беспечности и беззаботности. А без освещения в СМИ теракты вообще не имеют смысла! Вот почему так страшен информационнопсихологический терроризм, так называемый информационный джихад. Под ним подразумевается в том числе и распространение фото и видеоизображений членов НВФ. Самое сложное – не сделать из террористов героев. По моим наблюдениям, российским журналистам это удаётся. А вот западные СМИ трагедию Беслана поначалу освещали так, что террористы представали героями.
Еще один новомодный термин – кибертерроризм. Это использование Интернета в интересах террористов. Соцсети, увы, приобретают всё большее значение для этих целей: через них ведут пропаганду, собирают деньги на очередные теракты».