Живущая в Ставрополе бывшая несовершеннолетняя узница фашистского концлагеря Зоя Подгорная, по статусу приравненная к ветерану войны, недавно отпраздновала 88-летие.
Родом Зоя Дмитриевна из Ярцевского района Смоленской области. Жила с матерью, отцом и старшей сестрой в деревне Шуклино из 60 дворов. В 1942 году гитлеровские каратели сожгли населённый пункт, а его жителей угнали в концлагерь. В плен попала и Зоя Дмитриевна с близкими.
Дошла только половина
«Было раннее утро, — вспоминает Зоя Дмитриевна. — Вдруг появились немцы с овчарками, на мотоциклах, в закрытых тентами машинах. Окружили деревню и начали всех выгонять на улицу, а потом стали поджигать избы. Ловили домашнюю живность и грузили в машины. Вырубали фруктовые деревья».
Жителей погнали за 20 километров в районный центр Ярцево. Сестренка Зои, старше её на три года, держалась за подол мамы, а маленькую Зоечку мать привязала полотенцами к себе — так и несла. Тех, кто не мог идти, немцы расстреливали. На обочинах лежали осиротевшие малыши и плакали. Каратели их тоже убивали. Пока дошли до райцентра, в живых осталась лишь половина деревенских жителей.
В Ярцево селян разместили на станции, в тупике, между железнодорожными путями. Спали на голой земле. Есть было нечего. Зоя Дмитриевна помнит, что у них был котелок, с ним она и её сестра ходили по вагонам и просили милостыню. Сестре чаще всего не подавали, а Зоечку жалели и делились с ней съестным.
Так пленники перебивались с хлеба на воду несколько дней, пока в полувагонах с углём их не отправили в Западную Белоруссию. Выгрузили на берегу Березины. Уже были подготовлены лодки для переправы на крутой берег возле деревни Старые Печки Брестской области. Чтобы оказаться наверху, где стояли подводы, нужно было подняться по верёвочным лестницам. Зоечку поднимала мать. Всех людей потом увезли в почти пустую деревню, которую превратили в концлагерь — огородили проволокой и поставили охрану. Прибывших распределили по хатам.
В туалет — под конвоем
Зою с мамой и сестрой сначала определили в избу, где в одной из комнатушек жил немецкий офицер. Но вскоре детей перевели то ли в деревянный барак, то ли в большой сарай, полный малышей. Там стояла печка-буржуйка, земляной пол был устлан соломой. Маленьких узников охраняли круглые сутки.
«Помню, нас водили под конвоем даже в туалет, чтобы не убежали, — говорит Зоя Дмитриевна. — Немец с собакой ждал, пока мы справим нужду. Кормили раз в день какой-то болтушкой».
Взрослых заставляли рыть оборонительные сооружения. И только раз в неделю на несколько часов ребят отдавали матерям, чтобы они накормили и помыли.
Многие малыши болели тифом, малярией, воспалением лёгких, почти у всех была цинга. Здоровых детей готовили к забору крови для раненых гитлеровцев.
Трупики выбрасывали в реку
Когда мать Зои узнала об этой акции, насобирала лютика едкого, известного в народе как куриная слепота, расцарапала Зое всё тело до крови, а потом натёрла отваром растения. Боль была сильной, малышка плакала. У Зои появились повсюду нарывы, она не могла спать. А вот её сестру натереть не получилось — не далась.
Вскоре немцы построили тысячи узников концлагеря, взрослых и ребятишек, чтобы отобрать из них доноров.
«Мама держала меня на руках, — вспоминает ветеран войны, — а сестру Зину спрятала в ногах под длиннополым сарафаном. Когда немецкие врачи подошли к нам и увидели моё лицо в волдырях, то перепугались и не взяли на сдачу крови. А других детей, правда, не всех, лишь здоровых, погрузили в крытые машины, как скот, и увезли. В полевом госпитале рядом с Березиной из них выкачивали кровь. После этого детишки умирали, их трупы выбрасывали в реку».
Так мать Зои спасла двух дочек благодаря своей находчивости. Девочки по-прежнему жили отдельно в сарае-бараке, где чуть ли не каждый день умирали от болезней малыши. Болели и сестры.
Лечил немецкий врач
«А как вы с сестрой выжили, Зоя Дмитриевна?» — спрашиваю ветерана.
«Не знаю. Ни я, ни она не понимали, почему остались в живых, ведь кругом свирепствовала зараза. Когда я заболела тифом, маме удалось забрать меня к себе. Помню, приходил немецкий врач, наверно, его привёл офицер, который жил в хате, и лечил меня какими-то таблетками. Он показывал фото своей семьи, сына и говорил „пук-пук“, намекая, что малыша убили. Плакал. Даже приносил немного хлебушка, конфеток, просил, чтобы мы не рассказывали никому об этом. И среди врагов находились люди, которые жалели нас и спасали от смерти».
Ели дикоросы и грибы
Промучилась семья Зои Дмитриевны в фашистском концлагере до освобождения Белоруссии. Потом вернулась на родину, а вместо деревни — одно пепелище. Возвратился с фронта отец — он дошёл до Берлина и был ранен. Стали понемногу обустраиваться. Поначалу жили в лесополосе, затем построили шалаш, где обитали три семьи с детьми, поставили печку-буржуйку. Собирали дикоросы и грибы, выкапывали гнилую картошку, которую называли «тошнотик», потому что от неё тянуло на рвоту. Сделали со временем землянку, перекрыли её брёвнами, в которых было полно вшей и клопов. От их укусов хотелось чесаться днём и ночью.
«Мать напечёт на буржуйке лепёшек из щавеля, нам оставит, а сама возьмёт муку, которую в сельсовете выдавали на каждую семью, и едет в Белоруссию, где жила её сестра. Меняла муку на продукты. Кто картошки давал, кто ещё что-то, воровала с сестрой в поле колоски ржи и молола. Сажала лук, чеснок. Женщины пахали на себе огороды», — вспоминает бывшая узница.
Зоя окончила только семилетку — перспективы учиться и работать в разорённой и спаленной Смоленщине не было. Брат матери, полковник, служил в Прибалтике в училище связи. Воспитывал двух детей с женой, которая тяжело болела.
Дядя позвал Зою к себе сначала помогать по дому, а потом устроил в столовую училища официанткой. Там девушка познакомилась с будущим мужем, курсантом. Встречались три года, пока он учился, затем поженились. Колесили по гарнизонам, объехали чуть ли не полстраны.
Муж Зои окончил университет, и его направили преподавателем в Ставропольское лётное училище. Получили квартиру. Зоя Дмитриевна работала в отделе кадров мебельной фабрики, затем — на заводе «Аналог». В семье росли две дочери — старшая Лилия и младшая Оксана. Обе давно уже обзавелись своими семьями.
К сожалению, мужа Зоя Дмитриевна похоронила год назад после тяжёлой болезни. Да и сама болеет, за ней дочери ухаживают по очереди.
Бывшая узница видит смысл своей жизни во внуках и правнуках и радуется, когда они приходят в гости.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
Адама Кадырова наградили юбилейной медалью «25 лет ОМОН «Ахмат-Крепость» 
СБУ хочет привлечь главу Чечни Кадырова за нарушение законов войны 
Меняйло поделился своими воспоминаниями о начале войны в Южной Осетии 
Губернатор СК опроверг фейк, где он присоединился к комитету «НЕТ ВОЙНЕ»