Угнали в концлагерь в Лигнице. Бывшая узница считает, что её спасла молитва

80 лет назад, 14 февраля 1945 года, советские войска освободили узников нацистского концлагеря Гросс-Розен. Он был в 30 километрах от немецкого Лигница, который позже стал польской Легницей. В этот город, как помнит 94-летняя жительница Ставрополя Евдокия Кутузова, её и привезли фашисты в 1943 году.

Горели сёла

Хотя прошли десятилетия после окончания войны, ей трудно говорить о пережитом, бередить раны памяти. Многое уже покрыто тяжелыми пластами времени и сквозь них не пройти. Да и стоит ли волновать лишний раз седого ветерана?

…Родилась Дунечка в семье колхозников, в Гомельской области Белоруссии. Когда Германия напала на СССР, ей шёл 11-й год. Фашисты оккупировали село, где она жила с родителями, на третий день войны.

«Немцы бесчинствовали в Белоруссии, как нигде, – рассказывает Евдокия Харитоновна. – Потому что это был партизанский край, сопротивление оказывал весь народ. В отместку гитлеровцы сожгли больше 600(!) сел. Как пример, всем известная деревня Хатынь, где фашисты расстреляли 150 человек. Вечером выйдешь на улицу, смотришь – пожары кругом. Горели ближние и дальние села. Можно сказать, вся Белоруссия была в огне.

«Это уму непостижимо». Польские политики в ненависти к России «пробили дно» Подробнее

Потом еле передвигалась

В 1943 году Дунечка оказалась в концлагере.

«Утром в дом ворвались немцы, – продолжает разговор Евдокия Харитоновна, – был как раз праздник Воскресение Господне. Приказали быстро собраться и погнали меня, мать и других жителей за 60 километров от нашего села, там погрузили в вагоны и привезли в Германию, в Лигниц. Сейчас это польский город. Об ужасах, какие творились в концлагере, говорить не буду, неприятно об этом даже вспоминать. Рабский труд! Когда нас в феврале 1945 года освободили части Красной Армии, я была сильно истощена, находилась в очень тяжёлом состоянии, еле передвигалась. Меня лечили в госпитале три месяца, и потом мы с мамой вернулись домой».

По словам Евдокии Харитоновны, в семье было пять сестёр и брат, но угнали только её, младшую, поскольку она жила с мамой. Остальные прятались от немцев кто где, даже в землянках в лесу, чтобы их не поймали и не отправили в Германию. Некоторые помогали партизанам. Война разбросала семью и не все потом нашлись.

После войны они сильно бедствовали, голодали, ведь фашисты забрали скот, другую живность. Перебивались, так сказать, с хлеба на воду, хотя и хлеба почти не было

Фото из семейного архива

Дуня после семилетки уехала в Минск. Окончила десять классов вечерней школы, трудилась на радиозаводе. Потом продолжила учебу на радиотехническом факультете политехнического института. Вышла замуж за офицера Николая. Его направили служить в Ставрополь. Евдокия преподавала в местном военном училище связи. Была на хорошем счету у начальства и коллег. Её не раз заносили на Доску почета. Возглавляла одно время профсоюзную организацию.

«Видите, какой была? – улыбается моя собеседница и достаёт фото из семейного альбома, где запечатлена симпатичная женщина. – Одно слово: молодость!»

И не скажешь, глядя на фото, что она была когда-то несовершеннолетней узницей, испытывала неимоверные ужасы фашистского концлагеря.

Годы каторжного труда в концлагере сказались на здоровье Евдокии, и рожать она не могла. Всю нерастраченную любовь отдавала родным, друзьям, коллегам. И, конечно, дому и даче.

Уход из жизни супруга три года назад из-за ковида обострил хронические заболевания. Ноги оказались обездвижены. С Евдокией Харитоновной живёт и ухаживает за ней племянница Валентина Александровна. Заботливая, внимательная, к тому же она фельдшер и знает, как и чем помочь родной тёте, инвалиду первой группы, тяжело больному человеку, прикованному к постели.

Сила веры и духа

Дуня в детстве знала несколько молитв, их учила по совету своего дедушки, верующего человека. Он говорил ей, чтобы не предавала бога, каждый день молилась. Особенно хорошо выучила воскресную молитву.

«В 1942 году фашисты согнали на площадь всех жителей нашего села, – делится сокровенным Евдокия Харитоновна. – Уже стояли пулеметы, немцы окружили нас, все с автоматами, нацеленными на людей. Готовился расстрел.

И тут мама говорит мне: «Донька, – это по-белорусски доченька, – молись богу, он услышит детскую просьбу и не откажет нам, спасёт от смерти». Я стала молиться и когда закончила, вдруг произошло чудо: немцы о чём-то между собой поговорили, отвернули от нас пулеметы и приказали расходиться по домам. Между прочим, такое поведение фашистов не было им свойственно, все карательные акции они доводили до конца, а тут запланированная операция неожиданно была отменена. Как это понимать? Если не божья воля, то что тогда?»

На стене перед кроватью парализованной Евдокии Харитоновны несколько икон. Она молится не за себя, а за племянницу, за её сына и дочь, за их детишек. Молится, чтобы бог услышал её сейчас, как услышал в далёком детстве. Вот так, в постоянных молитвах и надеждах на лучшее, проходит день за днём, месяц за месяцем, год за годом. Молитвами долгожительница только и живёт, мечтая встретить 80-летие Великой Победы.