Казак, зампредседателя правления Межрегионального молодёжного православного движения «Соборяне» Игорь Кочубеев считает, что православная церковь, как и другие конфессии, во взаимоотношениях с государством играет роль одного из институтов гражданского общества и на равных с остальными имеет право выдвигать инициативы.
Не хочу жениться!
Елена Панкова, «АиФ-СК»: Недавно Патриарх Кирилл поставил подпись в петиции против абортов. Было много шума. Церковь не слишком много на себя берёт?
Игорь Кочубеев: После богослужения Патриарх Кирилл поставил свою подпись, согласившись с общественной инициативой по законодательному запрету абортов. Ей – уже два года, исходит она от молодёжных общественных организаций. Церковь ничего не диктует, просто высказывает свою позицию.
Не думаю, что эта подпись Патриарха повлияет на наших федеральных парламентариев. Законодательный запрет абортов сегодня маловероятен. Хотя бы потому, что эта мера непопулярна. А вот выведение абортов из ОМС вполне реально. А православную церковь, как и другие конфессии, полагаю, нужно воспринимать как один из институтов гражданского общества. Кричать «Как вы смеете?!» неприемлемо.
– Ваше движение «Соборяне» объединяет не только православных юношей и девушек Ставрополья, но и христиан из Северной Осетии и даже Чечни и Дагестана. При этом всё чаще слышим о том, что юные славяне принимают ислам…
– Да, такое случается. Но почти всегда речь идёт о радикальном исламе. Это результат вербовки, а не свободного выбора веры. Но чаще всего ислам принимают люди, которые вообще не причисляли себя ни к одной из конфессий.
Есть и другие примеры. В браках с русскими представители других народов нередко становятся православными. Думаю, это мощное влияние богатой русской культуры. Знаю православного священника – представителя одного из народов Дагестана.
Увы, среди казачьей молодёжи, в особенности из нереестровых организаций, встречаются родноверы-неоязычники. Их риторика часто довольно радикальна, близка к неонацизму. Со временем это «выветривается».
Ещё одна проблема современной молодёжи, в том числе казачьей, – не всем удаётся создать семью. Увы, среди моих знакомых парней и девушек, которым уже по 30 лет, таких немало.
– А юноши и девушки из «Соборян» – они какие?
– Разные. Для кого-то наше движение – кружок по интересам, для других – серьёзная общественная деятельность. За более чем 10 лет существования движения из него «выросли» священники, политические деятели, предприниматели. Некоторые девушки стали многодетными мамами. Сейчас у нас около 400 членов. Реализуем проекты разнонаправленные – патриотические, туристические, правозащитные.
Где корпус?
– Недавно в ставропольских СМИ подняли тему Кисловодского казачьего корпуса, который никак не начнут строить.
– По моим данным, пока есть лишь проектно-сметная документация. Несколько лет назад на неё потратили десятки миллионов руб. Для завершения строительства хотят привлечь федеральные деньги.
Нужно ли нам такое дорогостоящее учебное заведение? Да, у ставропольцев есть запрос на кадетские корпуса. Родители вынуждены отправлять детей учиться в Краснодарский край и Ростовскую область.
Но ведь можно построить такое учебное заведение, потратив куда меньше денег! Мы недавно нашли в поселке Цимлянском Шпаковского района большое заброшенное здание интерната. Рядом с ним – хорошая конюшня. Что мешает открыть здесь кадетский корпус?
Нужно понимать: казачество на Ставрополье – далеко не такое массовое явление, как на Кубани и на Дону. Так сложилось исторически: терских казаков изначально было меньше, чем кубанских и донских. Да и расказачивание «терцев» было особо жестоким.
– Выходит, казачьи классы в каждой школе не нужны?
– На Ставрополье, в отличие от соседних регионов, казачье образование пока не стало системой. У нас совсем недавно появились учебные пособия по истории казачества, в то время как в Ростове уже разработан образовательный стандарт по этой дисциплине.
К сожалению, у нас порой казачьи классы открывают по указке «сверху». Так несколько лет назад произошло в одной из школ Михайловска, где обычный класс вдруг сделали казачьим. Такого быть не должно! Казачий корпус, как и казачий класс, – это, в первую очередь, специфическое преподавание. Но преподавателей с дипломами педагогов среди ставропольских казаков пока немного.
Идти во власть
– Задолго до выборов казачьи атаманы края объявили, что намерены активнее, чем в предыдущие созывы, баллотироваться в местные парламенты. Атаман Воронцов, руководитель «Соборян», прошёл в Думу Михайловска. А другие?
– Андрей Воронцов, атаман Михайловского станичного казачьего общества, стал единственным казаком в городской Думе. Но среди остальных 20-ти народных избранников местного парламента – немало тех, кто лоялен к казачеству.
Два казака – в новом краевом парламенте. На первый взгляд, немного. Но и в краевой Думе у депутатов-казаков хватает так называемых сочувствующих. В сельских советах Апанасенковского, Левокумского и других районов края – немало казаков. Так что в законодательной власти края казаки представлены неплохо.
– Не борьба ли с покемонами так подняла рейтинг Андрея Воронцова?
– Что вы… (улыбается.) Атаман – известный и уважаемый в Михайловске человек. Он – коренной житель нашего города, его предки здесь жили, к тому же Воронцов – видный общественник.
«Война» с покемонами, раздутая в СМИ, – всего лишь проходная акция из огромного количества дел казаков. Да и нет этой «войны». Мы просто предложили ребятам альтернативу, пригласив поучаствовать в казачьих играх. Некоторым так понравилось, что они теперь – постоянные участники этих забав.
Казаков – во власть? Почему служивые начали борьбу за депутатские мандаты 
… Как казаки будут бороться с сектантами? 
Чем отличаются люди в папахах от обывателей