«Любовь бывает клеткой». Участница Берлинале поделилась историями чеченок

Картина «Клетка ищет птицу» стала лучшим фильмом-дебютом на фестивале «Дух огня» и единственным участником из России на Берлинском кинофестивале. Режиссёр Малика Мусаева из-за войны в 2000 году покинула родную Чечню, но женский вопрос на Кавказе её по-прежнему волнует. О традициях и свободе выбора она рассказала в интервью «АиФ-СК».

Принадлежат родным

Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: Малика, ваша картина - о судьбах женщин на Кавказе, которые полностью зависят от решений мужчин и подчиняются им…

Малика Мусаева: Не говорила бы так однобоко, кино не об угнетённых женщинах. Чеченки далеко не такие, у них сильный характер. Кино - о сложных взаимоотношениях в семье, о том, что чрезмерная любовь тоже способна стать клеткой. В европейском обществе ты можешь отказаться от семьи и уйти, в кавказском такое практически невозможно, ты навсегда связан. В фильме нет злых персонажей, каждый желает другому добра, что тоже ведёт к конфликтам.

- Может, это историческая данность, с которой лучше смириться?

- Нет, если смириться, то зачем тогда вообще существовать. Нужна в первую очередь внутренняя борьба. Женщинам на Кавказе намного тяжелее, чем мужчинам, потому что они принадлежат семье, мужу, брату - это клетки, из которых сложно выйти. Нужно осознать, почему так происходит, есть ли другой путь? Я за равные права женщин и мужчин, одинаковые социальные возможности.

- Старшее поколение - матери, свекрови -  само поддерживает такой уклад жизни. Может быть, женщине даже спокойнее, если она занимается детьми, домом и не берёт лишнее бремя ответственности.

- Сейчас у неё нет выбора между домохозяйкой или карьеристкой. А он должен быть, ведь люди разные, в чём и прелесть.  

- Вас саму родители после школы не пустили поступать на журфак в Петербург, потому что не принято отправлять чеченскую девочку одну в другой город учиться…

- Да, я хотела стать журналистом, но поняла, что поехать не смогу. В этот момент Александр Сокуров как раз набирал свой курс в Нальчике, решила попробовать поучиться. Подумала, что потом смогу снимать документальное кино. Начала заниматься, и моё представление о мире сильно изменилось. К нам приезжали преподаватели из Санкт-Петербурга и Москвы. Моё мировоззрение  расширилось, пространства, в котором мы живём, стало мало.

- В итоге стали чужой среди своих?

- В Чечне я давно уже как будто не совсем чеченка, потому что не провела там большую часть своей жизни.

- Сейчас вы живёте в Германии, самостоятельно или вас опекают родные?

- Я уехала не одна, тут много родственников. Родители традиционных взглядов, и им тяжело принять то, что дочь пошла по иному пути, который им неизвестен. Не то чтобы я европеизировалась и живу свободно. Человек вообще до конца никогда не свободен. Семья -  обязательство на всю жизнь.

Ничего не выдумывала

- Считается, что традиционное кавказское общество противостоит европейской свободе. Вы чувствуете внутренние противоречия оттого, что принадлежите к чеченской культуре, но живёте в Европе?

- Нет, мне кажется, гуманистические ценности везде одинаковые. В Европе больше возможностей развиваться, у европейцев культурный багаж гораздо больше, чем на Кавказе. И всё же я сохраняю связь с местом, где я родилась, людьми, которые говорят на близком и понятном тебе языке. Кстати, главный посыл моей картины как раз человеколюбие. Мне кажется, нужно быть более чуткими, чтобы лучше понимать друг друга.

- Ваш фильм стал первой картиной на чеченском языке, показанной в Берлине?

- На фестивале такого уровня - первый, да. Было удивительно слышать чеченскую речь и видеть родные лица на большом экране. Я думаю, это важно не только для меня, но и для всех чеченцев.

- Все выпускники мастерской Сокурова первые картины сняли на региональном материале. Это его требование?

 - Александр Николаевич говорил нам: «Никто не знает, кто вы такие, какие у вас отношения в семьях, как вы живёте. Рассказывайте о себе на своих языках, о том, что вам понятно и близко. Поэтому было само собой разумеющимся, что я сниму на чеченском и о Чечне.

- Но съёмки проходили в Ингушетии.

- Поиски локаций оказались очень сложными, я объездила разные регионы Кавказа и остановилась на ингушском селе Аршты. Хочется поблагодарить замминистра культуры Ингушетии Рустама Таркоева, актрису Фатиму Ахильгову и режиссёра-документалиста Хаву Хазбиеву. Если бы не они, вряд ли съёмки состоялись бы.

«Абсурдное заявление». Режиссёр из Чечни ответила на претензии Сокурова Подробнее

- Вы видели, наверное, спор между Александром Сокуровым и Хавой Ахмадовой, директором чеченского драмтеатра, которая не согласна с его обвинениями в отсутствии у чеченцев интереса к кино. Говорит, на съёмки к Михалкову жители республики рвались. Почему вы не стали снимать в Чечне?

- Я поняла, что это будет тяжело, что у людей там иные заботы, и они не подготовлены к такому роду фильмов.

- В итоге снимались чеченки, которые живут в Аршты, непрофессиональные актрисы. Как они восприняли сюжет?

- Одна из женщин, прочитав сценарий, расплакалась, потому что в её жизни происходили такие же события: развод, в результате которого дети по чеченским традициям остались с отцом. Все истории им понятны и близки. Я ведь ничего не выдумывала. Это коллаж судеб чеченских женщин, который я наблюдала всю жизнь.

- Что сказала о фильме ваша мама?

- Ей понравились актрисы, говорит, получилось нежное кино.

- А как приняли картину зрители в Берлине?

- На удивление, они всё поняли. Это доказывает, что человеческие проблемы везде одинаковые, боль и страдания понятны каждому.

- В фильме нет временных маркеров, непонятно, когда всё происходит.

- В этом селе время действительно текло по-другому: там плохо работает мобильная связь, есть сложности с интернетом. Многие живут воспоминаниями о войнах, которые были в Чечне.

- Вы тоже в детстве застали военные действия. Не хотите снять картину на эту тему?

- Да, когда это будет возможно. Российских фильмов на тему чеченских войн много, но там нет чеченской стороны в художественной форме. Думаю, такое кино будет важно и интересно.