Соседствуем мы давно, но лишь недавно узнал, что мой сосед - последний на Ставрополье защитник бессмертного гарнизона легендарной Брестской крепости.
Если завтра война...
При встрече он перво-наперво протянул пожелтевшую от времени бумагу. В справке со штампами и печатями значилось, что Турсун Хидиров, будучи рядовым 125-го стрелкового полка, участвовал в обороне цитадели, был ранен, награжден памятной медалью "Брестская крепость-герой"...
...Турсуна призвали в армию из Узбекистана. Служил в гарнизоне Брестской крепости.
- Весной 1941 года мы почувствовали, что не сегодня завтра начнется война, - рассказывает сосед. - Выдали новое обмундирование, медальоны с личными номерами, каски, неприкосновенный запас продуктов, боеприпасы. Скорострельные винтовки заменили на автоматы.
21 июня Хидиров заступил в наряд. Вечером дежурный по штабу полка младший лейтенант Купа получил приказ доставить пакет командиру огневой точки близ железнодорожного моста. Он взял с собой Хидирова и еще одного солдата. Возвращаясь, увидели следовавший по мосту с противоположного берега товарный состав. Неожиданно тот остановился. Высунувшийся из будки машинист что-то прокричал и показал рукой в сторону крепости - над ней на фоне летних сумерек низко-низко кружили два немецких самолета, очевидно, фотографируя расположение наших войск. В это время с ближайшего аэродрома под Брестом поднялись три истребителя и быстро отогнали гитлеровских летчиков за Буг.
- На душе было неспокойно, - говорит Турсун. - В три часа ночи я сменил дневального. В казарме стояла тишина. И вдруг услышал какой-то далекий гул. Не мог понять, откуда. Прошло еще какое-то время. Близился рассвет. Внезапно тишину разорвала сильная стрельба. Застрочили пулеметы, раздались автоматные очереди, прогремело несколько мощных взрывов. В первые секунды от неожиданности я растерялся, но затем закричал что было сил: "Подъем! Тревога!" Все, что затем происходило, мне казалось сном...
До последнего солдата
На глазах у Хидирова стекла и двери казармы мгновенно выбило близкими разрывами бомб и снарядов. Многие солдаты спросонок, так ничего и не поняв, даже не успели соскочить с коек - кто-то тут же погиб, кто-то был ранен. Огонь фашистов был настолько интенсивным, что головы нельзя было поднять. Дым от горевших зданий и построек мешал оценить обстановку. Хидиров увидел пробравшегося в казарму из дома комсостава раненого в руку капитана Шабловского. Он собрал всех, кто уцелел в это роковое утро, и приказал отходить к реке, где уже занял круговую оборону 333-й стрелковый полк. Наконец заработала наша артиллерия и несколько понтонных мостов гитлеровцев взлетело на воздух. Группа красноармейцев, в которой находился Хидиров, незаметно подползла к берегу Буга и в упор расстреливала высаживающихся из лодок фашистов. Однако противник, не считаясь с потерями, сжимал кольцо вокруг цитадели. У ее защитников иссякали запасы продовольствия, не хватало патронов и снарядов. Нуждались в помощи сотни раненых. Осколок авиабомбы обжег левую ногу контуженого Хидирова.
- На второй день мы вынуждены были перебраться в подземный форт, - говорит Турсун. - Там я встретил своих товарищей по полку. Здесь же находилось немало жен и детей командиров, которые не успели выбраться из крепости.
Между тем обстрелы не прекращались ни днем ни ночью. Обороняющихся становилось все меньше и меньше. Хидирова снова ранило. Командование решило прорвать вражеское кольцо и выходить из окружения группами. Утром 27 июня защитники гарнизона пошли в атаку. Многие - в последнюю. Оглохшего, в третий раз раненого Хидирова взяли в плен и погнали к переправе.
Возле переправы пленных продержали целый день без воды и пищи. Время от времени сюда приводили полураздетых женщин и детей из крепости. Потом их куда-то увели. Когда стало темнеть, пленных погнали к мосту. Тех, кто не мог идти, тут же убивали. У входа на мост конвоиры осматривали измученных людей, определяя по петлицам на воротничках их воинские знаки отличия. Группу командиров и политработников расстреляли. Успел спастись лишь один лейтенант, вовремя сорвавший петлицы с гимнастерки...
Длинная колонна вступила на мост. Хидиров, раненный в ногу, ковылял, поддерживаемый двумя товарищами из батальона. Навстречу на большой скорости двигались гитлеровские танки и бронемашины. Пленные бросились к ограде моста. Послышались выстрелы охранников. Те, кто не успел отскочить, попали под гусеницы... Хидирову повезло - его подхватили под руки и вытащили из этой страшной мясорубки. И снова нескончаемая дорога. Казалось, этому кошмару не будет конца. Хидиров мысленно не раз прощался с жизнью, сильно болела нога, идти становилось все труднее и труднее.
Муки земного ада
Наконец - лагерь для военнопленных N307 под городком Бяла-Подляска. Пустырь, окруженный колючей проволокой. Сторожевые вышки. Первые дни питались недозревшим картофелем. От истощения, ран и болезней люди умирали как мухи. Хидирова спасла собственная моча и обыкновенный лопух, который он прикладывал к ране. Постепенно рана затянулась.
В лагере под открытым небом Хидиров провел больше года. Осенью 1942 года немцы спешно стали угонять пленных в глубь Польши, заменив ботинки и сапоги деревянными колодками.
Хидиров прошел все муки ада, пока не оказался в одном из лагерей для военнопленных на территории Голландии. Весной 1945 года их освободили американцы. После тщательной проверки органами НКВД Хидирова призвали в армию.
С приисков - в Ставрополь
Эшелон направили на Дальний Восток - там шла война с Японией. Но доехать до фронта не успели - военные действия к тому времени закончились.
- Особого выбора, где жить, у меня не было, - говорит Турсун. - Понравился Дальний Восток. Работал на золотых приисках, речных судах. Женился. Получил квартиру в Магадане. Родились две дочери. А когда предложили переехать в Ставрополь, в кооперативный дом для северян, не отказался. Вот и доживаю здесь свой век вдвоем с женой, а мне уже 88-й год идет как-никак. Дети и внуки не забывают, наведываются в гости.
...Право слово, мой сосед - из когорты людей, до конца исполнивших свой долг перед Родиной, перед детьми и внуками. Его совесть чиста. Значит, жизнь прожита не напрасно.
Школа войны. Ставропольские дети шли на смерть, сражаясь за Родину 
Солдат и его ангел 
Якуто-ингушская дружба