«Мама об этом молчит до сих пор». Как теперь живут бывшие заложники Беслана

Для большинства россиян 1 сентября - День знаний. Для Осетии - очередная годовщина захвата заложников в бесланской школе. В плену у террористов в 2004 году оказались 1128 человек. 334 из них погибли во время штурма 3 сентября. Жертв могло быть больше, но накануне экс-президенту Ингушетии Руслану Аушеву удалось вывести группу из 26 женщин с грудничками. Как сегодня живут самые маленькие очевидцы бесланского теракта - в материале stav.aif.ru.

Страшный дядька с бородой

Милена Доган и Умар Дударов - студенты Московского государственного юридического университета. А тогда - 18 лет назад - они были в числе тех самых младенцев, случайно оказавшихся в школе.

С Миленой на руках Анета Гадиева привела на линейку свою дочь Алану. Все трое попали в заложники. Маме удалось спасти младшую, но старшую она потеряла.

Через год семья перебралась во Владикавказ, подальше от психотравмирующих воспоминаний. Но совсем оградить Милену от информации о теракте не получилось - Анета стала сопредседателем общественной организации «Матери Беслана».

Вряд ли маленькая Милена помнила о событиях сентября 2004 года. Но в раннем детстве испытывала страх при виде бородатых мужчин и очень боялась громких звуков: могла расплакаться даже в цирке.

Сама она считает, что пережитое сделало её сильнее, сформировало характер.

«Да, это часть моей жизни, не скажу, что мне это нравится, но прошлого не изменить. Те события, безусловно, повлияли на меня кардинально, на мой характер, сделали его более сильным и закалённым», - признаётся девушка.

Долгое время она думала о профессии врача - в память о сестре, она собиралась учиться на медика. Но увлечение детективами изменило планы Милены - решила поступать на юридический.

Год назад мечта сбылась. Милена стала студенткой МГЮА им. О.Е. Кутафина и поразила маму способностью самостоятельно справляться с многочисленными бытовыми проблемами, которые возникают у каждого первокурсника в чужом городе.

«У меня обострённое чувство справедливости, может, поэтому я и решила стать адвокатом. Это моё, и учёба мне очень нравится, - признаётся студентка. - Мама, конечно, переживает, да и я немного волновалась первое время, всё-таки это был новый этап в моей жизни. Сейчас всё хорошо».

«Во дворе террористы!»

Умар Дударов, как и Милена, перешёл на второй курс. Сейчас ему 19. Когда тётя Зара пришла с ним на линейку, ему был только год. Мама варила кашу малышу, а тётя решила на пять минут отойти - школа была напротив. Выпустили их только на следующий день.

О пережитом в семье стараются не вспоминать. Лишь недавно мама рассказала повзрослевшему сыну, как переживал тогда отец, о том, что самой пришлось пережить за те страшные сутки, пока кроха был в заложниках, молчит до сих пор.

До четырёх лет Умар с родителями жил в Беслане. Однажды напугал родных криками, что во дворе террористы - кто-то из рабочих в жару повязал майку на голову. После этого переехали во Владикавказ. В Беслане осталась лишь тётя Зара. Воспоминаний о теракте и она избегает.

Близкие друзья Умара знают, что младенцем он был в заложниках. Новые знакомые, когда узнают об этом, удивляются. Но не более. Студенческая жизнь полна другими, более интересными делами.

«В нашем потоке, а это больше сотни студентов, очень много ребят из Северной Осетии, в том числе и тех, с кем был знаком ещё дома. Мы дружим и видимся почти каждый день с ребятами-земляками из других московских вузов. У меня иногда возникает ощущение, что я и не уезжал из Осетии», - смеётся Умар.

С шунтом уже 18 лет

Фатима Дзгоева - одна из самых известных бесланских заложниц. Десятилетней она пошла на линейку с младшей сестрой Залиной.

«Даже через 15 лет страх душит». Заложница – о теракте в школе Беслана Подробнее

Залина погибла. Фатима выжила, но получила тяжелейшую травму головы: правую часть черепа заново лепили из пластика и титана. В Германии в 2005 году ей поставили шунт. С тех пор ежегодно девушке требуется обследование и реабилитация в немецкой клинике, где проводят настройку сложной системы.

Каждый выезд в Берлин обходится семье в сумму не менее 1,5 миллиона рублей. Дзгоевы продали квартиры, полученные на девочек, помогали благотворители. В прошлом году помогло государство - на выделенные Фатиме 2 млн руб., съездили в клинику, где Фатиме впервые с момента установки шунта, заменили клапаны.

Но даже ежегодных поездок в Германию Фатиме недостаточно. Ей необходимо постоянное медицинское сопровождение и дома - нужен непрерывный мониторинг всех показателей. Немецкие врачи готовы проводить онлайн-консультации и корректировать состояние, но найти знающего специалиста в Северной Осетии близким не удаётся. У Фатимы есть индивидуальная программа реабилитации. Но уже второе десятилетие она остаётся на бумаге.

Сейчас девушку беспокоят головные боли. Немецкие врачи готовы дать рекомендации удалённо, но требуется заключение эпилептолога и нейрохирурга, в частности о текущей работе шунта. Но это тоже проблема. Местные врачи отказываются наблюдать пациентку, шунт которой установили европейские врачи. Выписки из немецкой клиники подшиваются в историю болезни и лежат там нетронутыми до следующего визита в Германию.

На днях Дзгоевых посетил новый министр здравоохранения РСО-А Сослан Тебиев. Семья рассказала о трудностях, с которыми сталкивается. Глава минздрава распорядился к октябрю подготовить план реабилитации, найти специалиста, который вёл бы пациентку постоянно, и организовать с использованием возможностей телемедицины консультацию со специалистами НМИЦ нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко.