Под штукатуркой - история хозяев. Что движет реставратором на Ставрополье

Всё больше ставропольцев желают знать историю родного места и сохранять его самобытную культуру, утверждает урбанист Иван Самохвалов. Руководитель проекта «Том Сойер Фест-Ставрополь» с единомышленниками возвращает красоту дореволюционным домам. Как удаётся отстаивать наследие предков, он рассказал в интервью «АиФ-СК».

Солярные знаки

Марина Кандрашкина, «АиФ-СК»: Иван, в выходной день у вас кипит работа над ансамблем зданий XIX века на проспекте Карла Маркса, 41. Чистится и расшивается кирпичная кладка под удивленных возгласы прохожих: «Ребята, а вам это зачем?»

Иван Самохвалов: Просто мы любим свой город и край и желаем сохранить его историческое наследие. У нас есть масса краевых программ по благоустройству территорий, но нет ни одного серьёзного проекта по реставрации архитектурных строений. Сейчас, если спросить, сколько объектов культурного наследия реконструируется на Ставрополье, боюсь, хватит пальцев одной руки, дабы пересчитать их. Хотя запрос общества на самоидентификацию буквально висит в воздухе.  Хочется быть причастным к созиданию, а не разрушению. Жаль, что пока мы ремонтируем один дореволюционный домик, в это время с лица Ставрополя может исчезнуть десять подобных построек.

- Поэтому вы присоединились к Всероссийскому фестивалю «Том Сойер Фест» и объединили волонтёров и спонсоров для сохранения исторической среды... А по каким критериям выбираете дома для работы?

- Как правило, это дореволюционные здания, которые имеют интересную архитектуру, раскладку фасада, но по каким-то причинам их замазали, сбили лепнину, демонтировали кованые элементы. Всё это мы пытаемся восстановить. Подготовительный этап может занимать до 70% времени, которое уходит на создание аналитической справки о том, в чём заключается ценность объекта для общества с исторической или архитектурной точки зрения.

Неоценимый вклад в работу команды вносит историк-краевед Александр Жердев. Он специализируется не только на истории города, но и на чтении символов и солярных знаков на старинных домах. По резьбе можно судить, кем был хозяин дома, чем занимался, во что верил. В Ставрополе, например, на многих домах мы находим изображения солнца или воды. Они отражают пожелания земледельцев, чтобы погода благоволила хорошему урожаю.

- А сколько времени уходит на восстановление дома?

- Каждый дом уникален, где-то работы длятся шесть месяцев, где-то растягиваются на два года. Влияют разные факторы: количество волонтёров, необходимые элементы для фасада и, безусловно, финансовый вопрос.

Зачастую мы сталкиваемся с тем, что оригинальные двери, ставни, створки либо утратили функциональность, либо вовсе давно выброшены на свалку, и тогда приходится делать копию, максимально приближенную к оригиналу. А это часы поисков в архивах, библиотеках, разговоры со старожилами в надежде, что у кого-то сохранились хотя бы фотографии. Увы, их очень мало. И если ничего не удается найти, в игру вступает «план Б». Когда смотрим на окна, козырьки, ставни и ищем в городе постройки, выполненные в таком же стиле, чтобы и «зависший» элемент подогнать под него и сделать правильный заказ столяру.

Столярная работа сейчас баснословно дорогая. Были прецеденты, когда на атрибуты приходилось тратить до миллиона рублей. В сборе нужных сумм нам очень помогают гранты, меценаты, простые граждане, которые отзываются на наши посты в соцсетях.

Не ради откатов

- Мельком обмолвились о собственниках жилья. Как с ними складываются отношения? Наверное, стук молотка, шум под окнами радует далеко не всех.

- Когда проект только стартовал, негатива было гораздо больше. Он сыпался как из рога изобилия отовсюду: от самих жителей, случайных прохожих, из социальных сетей. Например, когда мы начинали реставрацию на Лермонтова, 191, где в доме из красного кирпича раньше жил ставропольский священник Константин Емельянов из Андреевско-Владимирского братства, владельцы квартир просили лучше помочь со сбором документов на снос. Когда оказалось, что переселения не предвидится, они активно включились в ремонтные работы.

Ещё больше споров было вокруг нашего первого объекта - на улице Ленина, 165. Там разве что ленивый не советовал «не заниматься фигней», «снести сарай», чтобы на месте 150-летнего купеческого дома с лепниной и пилястрами появилась современная многоэтажка. Но, когда все реставрационные работы были завершены, а с придомовой территории убраны заросли, люди, стоявшие в традиционных пробках на дороге, с любопытством разглядывали здание и едва ли не хором утверждали, что ранее этого дома там не было.

Постепенно общество понимает, что наш проект не ради откатов и хайпа. Мы стоим за свои истоки. И многие начали разделять наше беспокойство по поводу стирания истории. Массовое возмущение по поводу реконструкции подпорной стены на Крепостной горе  - яркое тому подтверждение.

Вы можете представить, чтобы пять лет назад ставропольцы так активно отстаивали внешний облик какого-либо строения? Не знаю, СВО ли нас изменила, но народ стал больше ценить прошлое, почувствовал ответственность за сохранение наследия. Мы уже не случайные прохожие, а часть города, культуры, традиций, которые для нас архиважно сберечь.

- Но вот можно ли это сделать только силами добровольцев?

- Знаете, какая самая устойчивая фигура в геометрии? Треугольник. Квадрат легко превратить в ромб при приложении должных усилий, круг - в овал, а вот у треугольника, как ни дави, конструкция всё та же. Так вот такой же треугольник из власти, активистов и бизнеса должен организовать социум, если желает сберечь свою идентичность на фоне стремительной глобализации.

Сейчас в России становится модным жильё с историей. В Ставрополе предостаточно мест, которые при должном оформлении и подсветке заиграют новыми красками. В них можно открыть кафе или другие заведения, но мы почему-то упускаем эту возможность.

Дорожки без продолжения

- Чего ещё, на ваш взгляд, не хватает современным городам?

- Нет единой концепции развития. Возьмем, к примеру, реконструкцию Комсомольского пруда в Ставрополе. Город так хотел создать новую точку притяжения для туристов и местных жителей, её построили. Но вот подходы к объекту никто не предусмотрел, например, прямую каскадную лестницу, чтобы пешеходам не приходилось добираться до озера по закоулкам через лес и грязь.

Аналогичная ситуация с велодорожками. Казалось бы, у нас их 20 километров, но 70% из общего объёма не соответствуют главной цели - не разделяют потоки пешеходов, велосипедистов и автомобилистов. Они не связаны между собой: один кусок в поле, другой в середине рынка.

В этом плане мне очень нравятся Татарстан и Нижний Новгород, где работают институты развития городской среды. Перед тем как взяться за многомиллионный проект, государство вместе с общественниками прорабатывает его актуальность и целесообразность. Учитывают возраст жителей микрорайона, транспортные потоки, потребности,  чтобы стадион, спорткомплекс или детская площадка были востребованы.

- В Ставрополе такое взаимодействие власти и общества возможно?

- Я не оставляю надежды, что такое же сообщество со временем появится и у нас.

Возвращаясь к теме реставрации, на Ставрополье много достойных реставраторов, архитекторов, историков и краеведов, которые действуют разрозненно, хотя их опыт и знания могут принести существенную пользу городу и краю.

У нас много уникальнейших объектов, которые так важно подсветить, чтобы они заиграли новыми красками. Чтобы ставропольцев знали не только как любителей цветной плитки и пластиковых деревьев, но и хранителей традиций. Ставрополь, который мы знаем, надо оберегать, пока он не потерялся среди типовых многоэтажек.