Корреспондент «АиФ – СК» отправился в станицу Александрийскую Георгиевского района, где расположено исправительное учреждение, чтобы выяснить, насколько заключенным помогает «песочная психотерапия».
«Не виноватый я!»
День заключённого с рассвета до заката расписан по минутам. Конечно, в этом распорядке нет графы «ужин с семьёй» или «поход с детьми в зоопарк». Но с недавних пор появился пункт «занятие песочной терапией».
– Работа с осуждёнными начинается с первого дня пребывания в колонии, – рассказывает Евгений КРАСНОСЛОБОДЦЕВ, начальник психологической лаборатории ИК №4. – Их помещают в карантин на 15 дней, где они изолированы от постоянных обитателей «зоны». С ними работают все службы: оперативные, режимные, в том числе и мы, психологи. Оперативник не должен и не может быть ласковым, он разговаривает с осуждённым строго. Мы – совсем по-другому, нам они открываются. «Я ничего не совершал!», «Меня посадили ни за что!» – так поначалу говорят практически все.
В карантинном отделении проводят психологическое обследование и определяют, есть ли проблемы, которые требуют внимания и участия «специалистов по врачеванию души». Люди встречаются разные. Кто-то сам способен переосмыслить ошибки, которые привели его «на зону». Другие годами запутывали собственные проблемы в тугой узел. Ни распутать, ни разрубить его самостоятельно они не могут.
Комната с картиной
Использовать «песочную терапию» в колонии предложил Евгений Краснослободцев. Честно признаётся – придумал не сам. Успешный опыт «подсмотрел» у коллег из других регионов на курсах повышения квалификации. Понравилось, решил попробовать, и всё получилось.
– Многие осуждённые росли в неблагополучных семьях, – продолжает он. – Пьющие и жестокие родители, детские травмы. У одного из моих подопечных единственным близким и родным человеком была бабушка. После её смерти он, ещё подросток, замкнулся. Нет защиты, некуда податься. Утрату пытался восполнить с помощью спиртного, что и привело его на «кривую дорожку».
Именно с людьми, которые запутались, хотят новой жизни, но не могут найти к ней путь, и работают специалисты службы.
Психологическая лаборатория в колонии – это две небольших смежных комнаты. Первая – рабочий кабинет психолога: стол, компьютер, шкаф с книгами и документами. Вторая – комната психологической разгрузки. Интерьер очень домашний: симпатичные обои, цветные занавески, мягкие кресла, картины на стенах, телевизор. Тихая приятная музыка. Обстановка резко контрастирует с внутренними помещениями «зоны». Здесь же – уголок для «песочной терапии».
В небольшом деревянном ящике с синими бортиками осуждённый расставляет на песке игрушечные фигурки и предметы – они стоят на стеллаже неподалёку. Вот он сам, вот друзья и близкие. Описывает себя, людей, которых любит или ненавидит, моделирует главные события своей жизни. Психолог расшифровывает получившуюся картину, находит истоки проблемы и вместе с пациентом пробует «перестроить» сюжет сначала на песке, а потом и в жизни.
Человеческие планы
«Песочную терапию» уже прошли 15 заключённых. Одним из первых стал Кирилл ХОРА. Он – как раз из тех, кто ищет помощи и готов меняться.
– Рос в семье, жил в Ставрополе, получил среднее специальное образование, потом поступил в вуз, учился… недоучился, – в рассказе Кирилла чувствуется влияние «зоны»: о себе он говорит так, как будто находится на допросе. – Хотел стать программистом. Попал в тюрьму. Сразу готов был встать на путь исправления, чтобы выйти отсюда другим человеком, избавиться от плохих привычек, из-за которых я здесь очутился.
Срок наказания, который суд назначил Кириллу, – 6,5 лет. Ему осталось сидеть 1,5 года.
– Много думал о том, чем займусь, когда освобожусь. Хочу получить высшее образование, устроиться на работу, завести семью. Обычные человеческие планы. Чувствую, что я изменился, смог понять то, чего раньше не понимал: истинные причины моих ошибок. Это было необходимо. Теперь, когда выйду, я смогу всё исправить.
В женской исправительной колонии на Ставрополье выбрали «Мисс Лето» 
Ставропольского сироту вылечил детский дом 
Ставропольчанка заботится и о своих детях, и о чужих 
Цена сострадания. Как окончательно потерять веру в нашу медицину? 
Записки офисного работника: украденное будущее