В очередную годовщину российско-грузинской войны обе половинки бывшего тандема посчитали необходимым высказаться по этому поводу. Складывается такое впечатление, что готовя свои выступления, они думали они лишь о том, как произвести эффект на публику (ну и заработать очки рейтинга, соответственно), а не о том, как их речи будут соотноситься одна с другой и с объективной с реальностью. Воистину, отсутствие конкурентной среды – прямая дорога к деградации.
Медведев, которому, видимо, кто-то внушил мысль, что у него еще есть шансы снова стать президентом России, для усиления эффекта поехал непосредственно в Цхинвал. Однако речь получилась блеклой и безыдейной, как его же призывы к модернизации. Ее суть в том, что принятое ИМ четыре года назад решение начать боевую операцию, было оправданным и своевременным.
Путин, никуда не уезжая, напротив, по традиции блистал, будто стараясь затмить Медведева своей откровенностью.
Он поведал, что военные действия 8 августа были санкционированы ИМ лично и начались после двух его звонков – министру обороны Сердюкову и президенту Медведеву. И вообще, по словам Путина, события развивались согласно заранее разработанному плану. «Он был согласован нашим Генштабом в начале 2007 года, и в его рамках шла подготовка югоосетинских ополченцев».
В свете сказанного, на самом деле, не столь важно, кто отдавал приказ - в конце концов, такую неувязку в словах можно счесть даже забавной. Если опираться исключительно на логику и отодвинуть в сторону эмоции с имперскими амбициями, возникают куда более серьезные вопросы. Вот несколько из них:
- Насколько адекватно понятие «принуждение к миру» со стороны тех, кто заранее разрабатывал планы боевых действий?
- Если Россия полтора года готовилась к войне, то как можно называть миротворцами солдат, которые все это время находились, по сути, на территории противника?
- И, наконец, самое интересное. Тех, кого Путин называет «ополченцами» вообще-то принято называть сепаратистами. И это в лучшем случае. Для нашего уха привычнее – боевики. Именно с боевиками, как гласят официальные сводки, наша армия с переменным успехом воевала в Чечне. А разницы между Чечней образца 1996 года и Южной Осетией в 2008 практически нет никакой – это два региона, воевавших за независимость, и де-юре входивших в состав стран, господства которых они не признавали. Таким образом, отбросив патетику, выходит, что мы снабжали оружием и тренировали боевиков?
Ставрополь в оккупации: воспоминания очевидца 
Ставропольский солдат-срочник погиб в Цхинвале