Трудно поверить, что этому энергичному человеку, за которым я бегу почти вприпрыжку, уже за семьдесят, он тридцать лет как доктор наук. Михаил КУПРИЧЕНКОВ – почвовед, практикующий исследователь с 47-летним стажем.
Вернёмся к навозу
Дарья Полянкина, АиФ-СК: Михаил Тимофеевич, что вы сейчас изучаете?
– Если в двух словах – как разные дозы удобрений влияют на ферменты почвы. Ферменты помогают органическим веществам в сотни и тысячи раз быстрее разлагаться на простые составляющие, которые уже могут усвоить растения. Изучаю агрохимию, но не с позиции агрохимика, а с позиции почвоведа. Всё, что их интересует – какая будет прибавка урожая. Если я внесу 10 кг – сколько это даст? А если 100 кг – сколько? А мне до урожая дела нет, я изучаю, не гробим ли мы почву нашими удобрениями.
– С каждым годом урожаи на наших полях всё выше. Это почве не вредит?
– Ещё на моей памяти 30 ц/га – это был отличный урожай. А сейчас 50 ц/га – норма. Когда развалился Союз и всё стало можно, многие люди хватали землю и воду – чем больше, тем лучше. Думали, что придут, урожай снимут, денег много получат. Не получили. А к земле относились варварски. Сейчас таких деятелей почти не осталось. Наоборот, говорят: это моя земля, и я хочу о ней позаботиться. Стараются, прислушиваются к учёным.
Но есть и другая сторона. Когда лет тридцать назад животноводство у нас было развито, ежегодно на поля края вывозили по 12-14 млн тонн навоза. Надеюсь, вы не думаете, что его некуда было девать?
– Нет, конечно. Навоз – хорошее удобрение.
– Не абстрактно хорошее, навоз – это органика, которая необходима земле, чтобы восстанавливать верхний слой – гумус. Чем горизонт гумуса больше, тем почва плодороднее. Из гумуса черпают питательные вещества растения, чтобы строить свои клетки. А раз мы что-то берём, то должны и вернуть.
К тому же гумус разрушается от естественных факторов. К сожалению, в крае вы не найдёте ни одного поля, на котором почвы не страдали бы от эрозии. Не уклон, так ветер, не ветер, так ливень. Вот вы видели, как летом во время сильного дождя по земле мутная вода течёт?
– Видела. Если в городе, то это – грязь.
– Да, точно. А если в поле – это не что иное, как почва, которая утекает вместе с водой… Вернёмся к навозу. Раньше его хватало, чтобы поддерживать положительный баланс гумуса (внесли не меньше, чем взяли). Сегодня животноводство в упадке, навоза вносят 2-3 млн тонн. Баланс гумуса отрицательный. Это значит, что медленно, но верно мы плодородный слой почвы разрушаем. Не хочу ругать наши хозяйства. Они стараются, обследуют почву, вносят минеральные удобрения. Но ставку делают всё-таки на азот, который даёт прибавку зелёной массы растения. А фосфор? Он тоже нужен. И если фосфор сохраняет гумус, то азот как бы растворяет, увеличивает его подвижность.
Меню для бактерии
– А существует ли вообще технология земледелия, которая не истощает почву?
– Почве нужна органика. Можно навоз, можно растения, которые не убирают с полей, а запахивают в почву, солому. Главное – накормить почвенные микроорганизмы. Предположим, в почву попадает соломинка. Её перерабатывают или мыши, или черви, или насекомые, разлагая на мелкие составляющие. Что получилось на выходе – перерабатывают почвенные бактерии. Себе берут энергию для жизни, а выделяют питательные вещества, которые необходимы растениям.
Обитателям одного гектара земли нужно как минимум 10 тонн органики в год! И если мы хотим, чтобы они работали на нас и питали растения, то должны и сами их кормить.
– Слышала, что предлагают бактерии в почву вносить или червей. Это полезно или нет?
– Чернозём должен быть насыщен дождевыми червями, а мы их видим очень мало в почве. Опять же из-за недостатка органики. Но они размножаются очень быстро, восстановить их численность нетрудно. По поводу бактерий – в наших почвах живут все расы микроорганизмов, которые для этих почв характерны. Ничего не нужно вносить, надо им просто создать нормальные условия для жизни.
Если меня спросить как почвоведа – какая технология земледелия лучше, я скажу: нулевая обработка (no till). Это когда землю не пашут, а засевают прямо по стерне. Это хорошо, что сохраняют на полях растения: они и удобряют, и препятствуют эрозии. С другой стороны – агрегаты для обработки почвы дорогие. И вопрос: как внести навоз, удобрения, как защититься от сорняков, если не пахать? А запасы семян сорняков на наших полях такие, что и на 1000 лет вперёд хватит. Нужны пестициды, опять же дорогие.
Тайны земли
– Не мудрите, вносите органику, – продолжает учёный. – Чем больше, тем лучше – тут кашу маслом не испортишь. И только по необходимости добавляйте минеральные удобрения.
Хотя… Сейчас говорю с вами и думаю: прав был Сократ, который сказал: «я знаю, что ничего не знаю». Чем больше мы узнаём о почвах, тем больше вопросов. Вот как мы считаем баланс гумуса? Знаем точно, что вместе с центнером озимой пшеницы с поля уносим 2,5 кг азота, 0,7 кг фосфора и 0,6 калия. А дальше принимаем за данность, что все эти вещества растения взяли из почвы и их надо вернуть. А если из воздуха? Азот, например, очень летуч. Дальше картина получается размытая.
Видел однажды зелёное поле после дождя. Не от травы. Водоросли на нём. Откуда они взялись? Не знаю! Между прочим, водоросли азот фиксируют. Или другой пример: будённовские земли. Тридцать лет назад там было 3% гумуса. Мы говорили – почвенный баланс отрицательный, эрозия страшная, надо вносить органику. Не вносили. По расчётам, там гумуса не должно было остаться вообще. А на деле – сколько было, столько и есть!
Ничего мы не знаем о земле. Вот моё нынешнее исследование по ферментам. На одном участке вносишь одну и ту же дозу удобрений и при этом одного фермента в почве становится меньше, а другого больше. Как объяснить? Жду последние результаты и буду делать выводы.
Ставропольская земля очень быстро истощается 
На Ставрополье проведут кадастровую переоценку земель 
Землям национального парка КБР нанесли ущерб почти в 400 млн руб 
Кому земля нужнее? От казаков ждут проявления гражданской зрелости 
Сенсации из-под земли: где жили строители даргавских катакомб