Недавно в свет вышел сборник стихов чеченского поэта Абу Исмаилова. Он пишет стихи и прозу, на чеченском и на русском, помогает молодым коллегам и делает многое, чтобы сберечь родной язык.
Слёзы на белоснежной бороде
Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: В Грозном к вашему 70-летию издали сборник ваших стихов «Предчувствие». Почему вы дали ему такое тревожное название?
Абу Исмаилов: Так называется ключевое стихотворение этого сборника, написанное в августе 1994 года, когда накануне первой военной чеченской кампании в республике и вокруг неё сложилась очень неспокойная ситуация. Я был под впечатлением кадров пятничной молитвы, которую транслировали по телевизору. Один наш аксакал, старый человек, испытавший депортацию, голод и холод в казахстанских степях, увидев, что творилось в республике, плакал. Слёзы текли по его белоснежной бороде, и он призывал людей образумиться. У меня волосы встали дыбом. Сел за стол и в течение 10 минут записывал текст, который мне свыше диктовало провидение.
Там есть такие слова: «Обо всём Аллах предупреждает, в темноте предгрозовой ночи для глухого молния сверкает, для слепого в небе гром гремит». Многие думающие люди знали, к чему всё идёт. Но не все понимали, в какую пропасть летит народ и республика. Это было моё предчувствие, и это была такая боль!
- Как жилось творческим людям в военные 1990-е годы?
- Смутно и неуютно. Спасая семью, приходилось дважды, в 1995 и 1999 годах, покидать республику. Несколько месяцев мы жили в Ингушетии. Это была непонятная, необъяснимая, не наша война.
- Вы не разделяли идеологии независимой Ичкерии?
- Считал и считаю, что только в составе великой страны место Чеченской Республики. У меня были единомышленники, но нас не слышали. По мере своих сил мы критиковали тогдашнюю власть. Это есть и в моём «Предчувствии». Я написал его на русском языке и только спустя месяц по просьбе читателей перевёл на чеченский.
Я сам перевожу свои стихи. На чеченском языке они издаются часто, а вот на русском сборник появился впервые. Союз писателей Чечни преподнёс мне такой подарок к юбилею.
В книге «Предчувствие» стихи разных лет. В том числе перевод одной из моих первых поэм – «Эдал». Она написана ещё в 1976 году после того, как я прочитал незаконченную поэму «Тазит» Александра Пушкина и статью Виссариона Белинского. По мотивам пушкинского произведения я написал драматическую историю о молодом чеченце, которая стала как бы продолжением «Тазита». Перевёл её на русский язык, чтобы показать дух и философию чеченского народа. Мы не кровожадные дикари, а люди с великой культурой общения, гуманизма, но почему-то чаще, говоря о чеченцах, выпячивают другие черты. Хотя достаточно почитать того же Пушкина, Михаила Лермонтова, Льва Толстого, чтобы понять, какие мы на самом деле.
- Каким тиражом вышла книга и можно ли её почитать за пределами Чечни?
- Тираж был небольшой — тысяча экземпляров. Но директор Национальной библиотеки Сацита Исраилова обещала разослать её по всем северокавказским библиотекам.
«К 14 годам всю классику прочитал»
- Почему вы выбрали стезю поэта?
- Лет в 10 я стал постоянным читателем нашей сельской библиотеки в селе Мартан-Чу. В ней были книги из серии «Всемирная литература», переводы сказок всех народов мира, русская и советская классика. К 14 годам я прочитал всю классику. Брал по 10-12 книг и через неделю их приносил. Библиотекарь не верила, что я всё это прочитал. В те годы у нас в селе не было ни света, ни телевизора, ни радио, ни тем более Интернета. Чтение открывало мне мир. Книги были, в основном, на русском языке. На чеченском было очень мало - произведения Саида Бадуева, Магомета Мамакаева, Арби Мамакаева, Нурдина Музаева и других авторов, а также «Хаджи-Мурат» и «Казаки» Льва Толстого и кое-что ещё. Но русский я понимал хорошо.
У меня к тому времени накопился огромный лексический запас на русском и чеченском языках, и в какой-то момент я сам начал писать. В первое время это были наивные двустишья, четверостишья. В 1965 году моя учительница по чеченской литературе Майя Ахметовна Каратаева узнала, что я тайно пишу, и попросила сочинить что-нибудь к 8 Марта. Я набросал. Она отнесла мои строчки в республиканскую газету и их опубликовали. Мне было тогда 16 лет. А через год я встретился с корифеем чеченской литературы поэтом Магомедом Мамакаевым, редактором литературного альманаха «Орга». Он начал публиковать мои произведения на чеченском языке. На русском я начал писать позднее.
- В середине 1970-х годов вы организовали творческое объединение молодых литераторов Чечни «Прометей». Было ли что-то подобное до него?
- До этого, в 1960-х годах, такое объединение существовало при республиканской молодёжной газете «Комсомольское племя». Но оно угасло. Раз в три-четыре года Союз писателей Чечни собирал молодых поэтов и прозаиков. Я считал, что такие встречи должны проводиться гораздо чаще, и мою идею многие поддержали, в том числе обком комсомола и университет, где я заочно учился на филфаке. Мы начали ежемесячно собираться. Объединение назвали по имени героя древней чеченской легенды Пхармата - чеченского Прометея. Вы помните, что древнегреческий Прометей в наказание за то, что принёс огонь людям, был прикован к скалам Кавказа. Наша легенда полностью созвучна греческой, и я считаю, что от нас она попала к грекам, а не наоборот. Пхармат похитил у Селы, этого аналога Зевса в древнечеченской языческой мифологии, головёшку из костра и пришёл к людям, когда они замерзали из-за природного катаклизма. Пхармат помог им согреться у огня.
Члены творческого объединения тоже шли к людям со светом и добром. Туда входили поэты, музыканты, художники, обсуждали творчество друг друга, указывали на ошибки и помогали авторам расти. К нам приходили и русские ребята, и ингуши. Всё это дало толчок развитию чеченской литературы. Появились новые имена: Баудди Гавдаев, Рамзан Ахмаров, Муса Ахмадов и другие.
- Чтобы молодые литераторы стали известными в стране, их ведь надо было перевести на русский язык?
- У нас были местные переводчики, которые родились и выросли в Чечено-Ингушской АССР - Геннадий Русаков, Иван Минтяк, Виктор Богданов, Анатолий Передреев. Великого Арби Мамакаева, поэта старшего поколения, переводил Арсений Тарковский, отец знаменитого режиссёра. Раису Ахматову переводила её подруга Ирина Озерова. Были такие творческие тандемы. Чеченскую литературу переводили на языки народов СССР и стран соцлагеря.
- Приезжали к вам коллеги из других регионов страны?
- Приезжали, и часто. В 1976 году в Грозном проходило выездное заседание секретариата Союза писателей России во главе с Сергеем Михалковым. С ним к нам приехала «могучая кучка»: Давид Кугультинов, Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, Сергей Орлов. Целую неделю они у нас гостили, и мы, молодые, жадно внимали их выступлениям. Большой отчёт об этом был опубликован в газете «Литературная Россия».
- А сейчас в Чечне появляются новые имена?
- В республике очень благотворная атмосфера. Много молодых поэтов, прозаиков, которые пишут на русском и чеченском языках. Благодаря вниманию и поддержке главы республики Рамзана Кадырова, за последние 19 лет изданы сотни книг. Раз в два месяца выходит литературно-художественный журнал «Орга». В нём печатаются все ведущие мастера слова. На чеченском языке также издаётся журнал «Гоч», в котором публикуются переводы мировой и русской литературы на чеченском языке. Есть журнал «Вайнах», в котором тоже иногда печатают произведения на чеченском языке.
Мусор в языке
- Вы автор чеченско-русского словаря «Дош» («Слово»). Почему взялись за такую объёмную работу?
- В 1970-х годах, когда я активно начал писать, я с трудом находил, как правильно пишутся некоторые чеченские слова. Уже существовал замечательный чеченско-русский словарь Ахмата Мациева, изданный в 1961 году, но он не решал проблему. Я начал сам записывать и толковать чеченские слова. Когда накопилось много материала, издал его отдельной книгой. «Дош» - это не словарь в общепринятом понимании. Это размышления о чеченском языке: в каком он состоянии сегодня и каким был ранее. Историю своего народа мы можем узнать именно благодаря языку и фольклору. Остальные источники – это свидетельства сторонних наблюдателей, наших соседей - грузин, армян, русских. Я собрал около 18 тысяч слов, а сейчас готовлю уже третье, дополненное издание.
- Есть слова, которые трудно объяснить на русском?
- Есть абстрактные понятия, которые невозможно перевести одним словом. Приходится посвятить целую страницу. Например, слово «яхь». В него входит и честь, и достоинство, и уважение, и самоуважение, и доблесть.
- На ваш взгляд, чеченский язык в школах сейчас изучается в должной мере?
- Думаю, ему уделяется маловато внимания. Конечно, от билингвизма в современном мире никуда не денешься. Сейчас и русский язык засорён английскими словами так, что скоро, наверное, придётся переиздавать словари. Это плата за 20 лет открытости страны. На всех каналах, куда ни посмотри, одни голливудские или японские мультики. Со взрослыми фильмами та же беда. Что ни сериал, то ремейк американской картины. Но общество - самоорганизующаяся субстанция, как космос, как мировой океан, как планета Земля. Надеюсь, оно не позволит себе деградировать и утратить всё, что накоплено за тысячелетия.
Пожилой поэт из Владикавказа мечтает о собственном сборнике 
В Подмосковье начались съёмки сериала по романам ставропольского писателя 
Чем известен чеченец Руслан Закриев, который считает «Аватар» плагиатом? 
За что у ставропольской школы хотят отобрать имя писателя Ильи Сургучёва?