С 1939 года наша семья, родители и трое детей, жили в Гродно (Белоруссия). Отец – Ахболат Карсанов – служил в артдивизионе, мать Аза и дети, Сергей, Зина и я, Володя, жили в военном городке.
Стали поляками
Рано утром 22 июня – самый страшный и трагический момент. Самолеты, танки, взрывы, шум, паника… Мы все побежали к лесу, но немцы на мотоциклах и танках окружили людей, вернули в город. Детей затолкали в машины, повезли в сторону Польши. Что со взрослыми – не знаю.
Нас привезли в казарму. Там, под охраной немецких солдат, детей заставляли копать ямы, носить ветки. Кормили баландой.
Через год нас стали продавать местному населению для работы. Меня взяла к себе одна немка, у которой было много овчарок – их я должен был кормить и мыть. Несколько раз пытался убежать, но куда? Все равно поймают, привяжут, накажут, побьют.
Позже меня продали полякам. У них были три коровы, вот я их и пас в поле, убирал за ними в хлеву. Хозяева меня покрестили в церкви, дали свою фамилию – я стал Владском Сентковским.
Каково же было мое счастье, когда однажды я случайно встретил брата Сергея! Оказалось, он тоже был пастухом, жил в том же польском городке, но совсем в другом его районе. Сережа тоже стал поляком, назвали его Рышеком Гуйковым. Мы стали чаще видеться, ходили вместе к мусорке немецкого военного госпиталя, подбирали выброшенные куски хлеба, кости… Иногда выбирались на базар, попрошайничать. И вот там, на базаре, мы наконец-то увидели сестренку Зину! Она была со своей хозяйкой, которая по-доброму отнеслась к нам и даже пригласила нас, братьев, в гости.
Горе позади
Вскоре Польшу освободили. Советские солдаты помогли отыскать сыновей нашему отцу, и уже вместе с ним мы поехали за сестренкой. До конца жизни не забыть те моменты: все как во сне, слезы радости текут по щекам, и их никак не остановить…
Представляю состояние моего отца: Гродно превратился в руины, было очень много жертв, наверно и нас, своих детей, он уже не надеялся разыскать. За четыре года войны мы забыли родной язык, с папой пришлось разговаривать с помощью ординарца, по-польски. Ему-то отец и поручил отвезти нас в Северную Осетию, где находилась мама. И только когда мы оказались там, на второй день объявили, что война закончилась. Не передать словами ощущения – трудно было дышать от осознания того, что все мучения, мытарства, разлуки, горе – позади…
Да, хотелось бы помнить только хорошее. Но раны на душе не проходят, они лишь рубцуются. И вновь болят до невозможности, когда происходят такие страшные события, как трагедия в Беслане в 2004 году, бойня в Южной Осетии в 2008 году, вылазки террористов то тут, то там… Очень хочется, чтобы ни у наших современников, ни у потомков не было поводов для новых ран – телесных, душевных. С наступающим Днем великой Победы, земляки!
Участник ВОВ, несовершеннолетний узник фашистских лагерей Владимир Карсанов
Через пытки – к счастью 
Елена Панкова: У нас не принято смотреть за детьми... 
Жителя Ингушетии наградили орденом посмертно