Ковидная федерализация. Как регионы России справились с новыми полномочиями

Во время пандемии президент страны дал право субъектам федерации выбирать свой путь борьбы с распространением вируса. Что из этого вышло и чем отличилось Ставрополье, обсудили на научно-практической конференции экспертно-аналитического центра «Юг».

Социологи, историки, политологи и политтехнологи собрались на дискуссию «Общество во время кризиса. Современные практики политического и социального управления. Специфика регионов Юга России» 31 июля-1 августа в гостиничном комплексе «Золотые пески» Новоселицкого района. Ставропольский край, на их взгляд, экзамен на самостоятельность выдержал: губернатор Владимир Владимиров быстро реагировал на изменение ситуации с заболеваемостью и на жалобы в соцсетях, лично развенчивал разжигающие панику фейки.

Как в целом изменилась система управления страной и будут ли власти снова вводить жёсткие ограничения, если поднимется вторая волна пандемии, участник конференции, директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при правительстве Российской Федерации Алексей Зубец рассказал в интервью «АиФ-СК».

Государство в онлайн-режиме

Светлана Болотникова, «АиФ-Северный Кавказ»: Как вы оцениваете результат передачи дополнительных полномочий региональным властям во время пандемии?

Алексей Зубец: Каждый регион искал собственные пути, как выбраться из этой истории с коронавирусом. Ставропольский край справился без провалов, которые были в других регионах. В целом коронавирус показал, что региональным властям необходимо предоставлять больше свободы, ответственности и ресурсов, чтобы они могли оперативно решать проблемы, исходя из данных и обстоятельств, которые из центра не видны, потому что не хватает времени, чтобы составить полную картину. Для сбора и обработки информации в масштабах страны нужно минимум две недели. Быстрее информационная машина провернуться не может, а решение надо принимать сегодня-завтра. Этот кризис показал нам направление модернизации региональной политики. Есть основания полагать, что опыт борьбы с коронавирусом руководство страны расценит как положительный и будет применять и дальше. Ему уже дали название - «ковидная федерализация».

- Полномочия регионам передадут, а финансы?

- С этим сложнее. Как говорили на конференции мои коллеги, у нас часто губернаторам ставят задачи, а ресурсы для их решения не спускают. По принципу «За деньги любой сможет, а ты без денег попробуй». Такой подход работает не всегда. Любая социальная политика, в том числе антиковидная, требует денег. Но есть ощущение, что ситуация изменится. Поправки, которые мы внесли в Конституцию, предполагают усиление местного самоуправления и передачу не только полномочий, но и ресурсов.

- Но ведь местное самоуправление сейчас сворачивается. Убирают самый нижний уровень власти - сельсоветы.

- Это происходит не только России, но и в других странах. Это способ сэкономить, сократив количество чиновников. Нынешняя система регионального деления страны, не только на уровне регионов, но и на уровне районов, создана коммунистами в 1930-е годы. Тогда не было таких дорог, столько транспорта и информационных технологий. Сейчас, когда растёт число государственных услуг, которые можно получить по интернету, оставлять на местах полноценные органы власти - излишество. Укрупнение территорий - нормальная тенденция, которую нельзя рассматривать негативно.

- На конференции говорили, что управлять обществом будут с помощью социальных платформ. Это дальняя перспектива?

- Имеется в виду неформальное управление на уровне идеологии, социальной мифологии, общественного сознания.  Формальное управление через социальные платформы возможно только отчасти.

- По крайней мере, из соцсетей можно получать информацию о запросах общества.

- Это не новость. По всему миру власти уже лет 10-15 получают обратную связь через социальные сети. за счёт этого американский президент Дональд Трамп выиграл выборы. В России с этим хуже, потому что уровень охвата социальными сетями намного ниже. Если у каждого американца есть аккаунт в Фейсбуке, то в России в соцсетях зарегистрировано около 30% населения.  Я вот не активен ни в одной сети. Как собрать обо мне данные?

- Используют ли органы власти данные поисковых систем, чтобы не допустить роста социальной напряжённости?

- Да, конечно. Некоторые госорганы с помощью информации в Интернете ловят преступников. Мне рассказывал представитель одной из  силовых структур, как её сотрудники по профилям в социальных сетях составили список из нескольких десятков потенциальных террористов, и в 25% случаев подозрения подтвердились.

Немедицинская история

- Что коронавирус коренным образом изменил в нашем обществе?

- В России он почти ничего не изменил, лишь вызвал некоторое напряжение российской политической жизни. Людей фактически посадили под домашний арест, и в некоторых регионах прошли протестные акции, в том числе здесь, на Юге России. Здесь у жителей пропал туристический и сельскохозяйственный сезон. Они теряют доходы. При этом важно, что общество самоорганизовалось, чтобы донести свои мысли до власти.

На международном уровне коронавирус изменил гораздо больше. Россия в экономическом плане пострадала не так сильно, как некоторые западные страны. ВВП Франции упал до 15%, и это для неё огромная катастрофа. В Италии, в США будут глубокие экономические последствия.

В России жизнь быстро начнёт возвращаться в те рамки, в которых она была до коронавируса. Даже если будет вторая волна, государство будет на неё реагировать гораздо менее жёстко, чем сейчас, а может быть, вообще постарается не заметить, потому что лекарство оказалось страшней болезни. Люди требовали отмены коронавирусных ограничений, потому что боялись остаться без средств к существованию. Между риском заболеть или оказаться в ситуации, когда им нечем будет кормить своих детей, они выбрали вероятность заболеть.

- Страна потратила ресурсы Стабфонда и больше карантина не выдержит?

- Не совсем так. Коронавирус - это история скорее информационная, чем медицинская. Но в марте правительство не могло поступить  иначе. Если бы оно не закрыло экономику, его обвинили бы, что оно жертвует жизнями людей ради экономических выгод. Это сейчас мы можем соотнести размер экономических потерь, которые несёт страна из-за вируса, с опасностью болезни. А вспомните, с чего начиналась эта история? Коронавирус ждали, как чуму. Никто толком не понимал, насколько он летальный и вирулентный, то есть как быстро передаётся от человека к человеку. Предпочли перестраховаться.

Сейчас всё более-менее понятно, и следующая волна пройдёт гораздо проще с точки зрения ограничений.

Комментарий

Социолог, профессор Института истории и международных отношений ЮФУ Галина Денисова (Ростов):

«У нас коммуникации между властью и обществом не сильно изменились с доковидных времён.  Никто из ростовчан не может пожаловаться на отсутствие информации, но не хватает обратной связи, чтобы властные структуры объясняли и развеивали страхи населения, как это делается в Ставропольском крае.

Мы перестали соблюдать режим, хотя тревоги никуда не делись. Просто летом при 30-градусной жаре ходить в масках тяжело. Всем хочется быстрее вернуться к посиделкам в кафе, прогулкам в компании. Наверное, отчасти из-за этого растёт уровень заболеваемости.  Но люди психологически устали от ограничений».

Мнение эксперта

Президент Центра прикладной социологии и политологии Геннадий Подлесный (Краснодар):

«Если в Ставрополе губернатор является главным медийным лицом, ньюсмейкером, то у нас губернатор выступает в основном на заседаниях оперштаба для заместителей, членов оперштаба и руководителей муниципалитетов. Коммуникация с гражданским обществом отсутствует, и это плохо.

Мы одними из первых в стране ввели карантин, когда у нас было 17 заражённых и ни одного умершего. Сейчас у нас более 8 тысяч заражённых, 110 умерших, но карантинных ограничений нет, только ограничения, связанные с масочным режимом, социальной дистанцией, проведением массовых мероприятий. И это никто не объясняет с точки зрения медицины. Говорятся лишь общие фразы: бизнесменам плохо, поэтому надо открывать экономику, что позволяет сделать санитарно-эпидемиологическая обстановка. Но кривая роста заболеваемости какой была, такой и осталась.

Отсутствие достоверной информации порождает проблемы в отношениях власти и общества. Есть предел терпимости людей. Они просто игнорируют санитарно-эпидемиологические требования».

Точка зрения

Политолог, исполняющая обязанности директора Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований Елена Щербина:

«В КЧР во время пандемии не прекратилась активность в социальной и политической сфере. Это связано, во-первых, с экономическими особенностями. У нас почти нет крупных предприятий, в основном индивидуальные предприниматели, которые из-за карантинных мер лишились доходов и могли рассчитывать только на помощь государства.

Во-вторых, сказались этноментальные особенности. Для мусульман важна массовость мероприятий. Глава республики продублировал нормативно-правовые акты федерального уровня, но никто не ожидал, что люди будут продолжать ходить на похороны и свадьбы. Только когда появились первые жертвы, многие испугались. «Сарафанное радио» в силу более тесных родственных и социальных связей на Кавказе работает очень хорошо.

Третья особенность  - медийное освещение. Электронные СМИ, с одной стороны, сыграли положительную роль в качестве индикатора проблем. Люди жаловались им, что невозможно лечь в больницу, получить помощь, потому что была «вилка» между разнарядкой минздрава и количеством заболевших.  С другой стороны, некоторые использовали ситуацию с коронавирусом для реализации  политических целей.

В обществе возникли панические настроения. Прошли одиночные пикеты. Чтобы снизить социально-политическую напряжённость, ассоциация «Во благо», в которую входит более 20 некоммерческих организаций, создала рабочую группу при оперштабе. Её члены проверили и рассказали, как работает система здравоохранения, достаточно ли препаратов на складах, заполнив информационный вакуум».