Язык - не фетиш. Призёр «Духа огня» объяснил, зачем снимал на кабардинском

Ученик Александра Сокурова из Кабардино-Балкарии Олег Хамоков получил на фестивале «Дух огня» награду за свою первую полнометражку. Съёмки фильма на кабардинском языке по нартской легенде заняли два года. В интервью «АиФ-СК» молодой режиссёр рассказал о выборе сюжета, отказе от собственной свободы и пути в мастерскую мэтра. 

Конфликт полов и культур

Ислам Текеев, «АиФ-СК»: Олег, ваш фильм «Узлы» получил спецприз от соцсети «Ярус» за высокий профессионализм и психологическую точность в разработке жанра семейной драмы. А как вы сами охарактеризовали бы свою первую полнометражку? 

Олег Хамоков: Это моя первая проба пера на профессиональном уровне. Если я сумел соблюсти профессиональные критерии, при этом смог художественным способом сформулировать состоятельную идею, которую поняли и приняли зрители, считаю на этом этапе свою цель достигнутой. 

Режиссура - это забег на длинную дистанцию. Дальше, конечно, нужно работать и работать, повышая уровень своего мастерства. 

- Кавказский сценарий фильма переписывался под немецкую действительность, но из-за коронавируса пришлось вернуться к первоначальному варианту. Почему в качестве места действия была выбрана именно Германия?

- В ту пору в Европе, и в большей мере в Германии, кризис с беженцами из стран Ближнего Востока был на пике. Нам показалось, что ещё один слой драматургии о столкновении двух разных культур поверх основного - конфликта женского и мужского начал, будет наиболее интересен и раскроет проблему шире и полнее.

- Мировая премьера состоялась вне конкурса на международном кинофестивале в китайской провинции Хайнань. Как в Китае относятся к российским режиссёрам, какие отзывы получил ваш фильм? 

- Я не попал на показ, так как границы Китая закрыли из-за коронавирусных ограничений. Но мне передали, что всё прошло прекрасно, был полный зал. 

Российские режиссеры часто попадают на китайские фестивали. Вообще Китай усиленно работает над тем, чтобы стать основным центром притяжения ведущих кинематографистов мира как минимум в Азии. 

Мама пела колыбельные

- Фильм полностью снят на кабардинском. Сейчас кавказские режиссёры всё чаще выпускают фильмы на родных языках. Это запрос общества или потребность автора заявить о своих корнях и прославить родной край?

- Ни то, ни другое, на мой взгляд. Моя личная мотивация очень проста - я думаю и общаюсь с родными людьми на своём языке. Для меня было бы странным не снимать на нём те идеи и сюжеты, которые основаны на родной культуре. 

Возможно, я начну снимать на других языках. Однако сначала тотально изучу эти культуры, чтобы ни в коем случае не лицемерить перед их носителями. В основе любого дела должно быть уважение к людям. 

- Насколько важно снимать фильмы на языках народов Кавказа?

- Язык не должен становиться фетишем. Через силу ничего нельзя сохранить. Язык умирает только при одном условии - когда мировоззрение, на котором он основан, теряет силу. Оно либо забыто, либо не нужно подавляющему большинству носителей языка. Тогда он попадает в число забытых и «мёртвых». Сохранить его помогает развитие культуры с учётом современности. Важно, чтобы знание языка было «выгодно» носителю. 

- Насколько хорошо вы сами владеете кабардинским, благодаря кому и чему?

- Я вырос в кабардинском селе. Мама пела мне колыбельные на родном языке. Моя первая учительница Сара Михайловна старалась, чтобы мы впитали родную культуру. Потом я поступил на кабардинское отделение актёрского искусства Северо-Кавказского государственного института искусств.

У меня было достаточно хороших учителей. Я им всем благодарен. 

Кто кого наказал?

- В основе фильма - легенда об Адиюх из адыгского нартского эпоса, наказавшей своего мужа за гордыню. Почему вам близко это сказание? 

- Нартский эпос, как и любой другой, основан на архетипических сюжетах, повторяющихся в разные времена. Сказания предостерегают, передают опыт поколений, помогают понять предназначение  человека как такового. 

Мне показалось, что сюжет этой легенды перекликается как с общемировыми тенденциями в обществе, так и с насущными проблемами отдельного человека. После просмотра фильма зрители узнавали в героях картины знакомых или события из собственной жизни. Добавлю, что в нашей с Зариной Кануковой интерпретации легенды, кто кого наказал - большой вопрос. 

- В одном из интервью вы говорили, что это притча об отказе от собственной свободы в пользу материальных ценностей. Были ли вы сами в такой ситуации, жертвовали ли свободой, ради чего?

- Ситуации, требующие отказа от собственной свободы, возникают у всех нас каждый день и час. Они могут быть, как в глобальных вещах, так и в мелочах. Более того, соблазн отказа от свободы иногда так велик, что не каждый человек способен преодолеть его. 

Есть и люди, искренне отстаивающие свою несвободу. Это их выбор. Я стараюсь идти по пути уважения свободы, но не вседозволенности - это разные вещи.

- Как подбирали локации фильма, где интереснее было снимать - на родине или в павильонах киностудии «Ленфильм»? 

- Локаций в фильме не так много. Почти все события происходят в одном доме. Необходимо было найти реальный строящийся дом. Местность не должна была выбиваться из общей концепции фильма, но при этом оставлять «воздух» и простор для действий оператора. 

Важно  было, с какой стороны дома встаёт и садится солнце, а также чтобы он находился неподалёку от Нальчика, где жила съёмочная группа. На первый взгляд, таких домов не счесть, особенно у нас в республике, но поездить пришлось немало. 

Нужный дом, который отвечал всем этим требованиям, мы обнаружили на окраине села Чегем Второй. Обратившись к его хозяевам Султану и Руслану Алоевым, встретили радушие и согласие, за что им огромная благодарность. 

Работа с декорациями имеет свои прелести и трудности. В ограниченном пространстве с малоинтересной фактурой строящегося дома пришлось выстраивать каждый кадр по-новому, чтобы не повторяться. Мне было интересно на каждой стадии съёмок. 

- Когда картину сможет увидеть широкий зритель? 

- Надеюсь, в скором времени. Над фестивальной и прокатной судьбой фильма работают продюсеры. 

Долгое эхо Сокурова

- Как вы попали в мастерскую Александра Николаевича? 

- После окончания Северо-Кавказского института искусств я хотел попробовать себя в кинорежиссуре, строил планы поступить во ВГИК. К счастью, в это время в Нальчике открывали мастерскую Александра Сокурова. Пошел туда. За годы обучения снял пять короткометражек в качестве курсовых и теперь, наконец, первый полнометражный художественный фильм. 

- Половина вашего курса, покинула республику после обучения у Сокурова. Почему, как вы думаете?

- Рыба ищет, где глубже, человек - где лучше. Ребята уехали, чтобы реализоваться в профессии там, где развита киноиндустрия, где на них есть спрос.

- Было желание последовать их примеру? Из-за чего остались?

- Я хотел строить индустрию здесь, на родине, но… Моё желание переехать прямо пропорционально желанию снимать кино. Не хотелось бы тратить жизнь на миражи и фантомы. 

- Многие ли в республике мечтают стать кинозвёздами и где им приходится учиться? В КБГУ закрыли факультет искусств, как считаете, он был нужен республике? 

- Талантливых и способных людей всегда хватает в любой точке мира. КБГУ, на мой взгляд, показал пример того, как можно выстроить работу по реализации творческого потенциала молодых людей. 

Эхо от результатов этой работы идёт по миру по сей день. Будут условия развития - будут и таланты, и звёзды, и мастера. КБГУ - учебное заведение классического типа. Наверняка, факультет закрыли из прагматических соображений.