От «Детства» к «Набегу»
«Никогда, ни прежде, ни после, я не доходил до такой высоты мысли, как в это время», - будет вспоминать Лев Толстой кавказский период своей жизни спустя несколько лет после возвращения в Центральную Россию.
В горный край Льва Толстого зазвал служивший здесь старший брат Николай. В мае 1851 года 23-летний молодой человек, обременённый карточными долгами, вырвался из омута светской жизни и приехал в станицу Старогладковcкую на реке Терек, где в основном и прожил все три года на Кавказе. Но за это время он успел побывать и на Южном Кавказе, и в Дагестане, и на Кавминводах.
Именно здесь он закончил свою первую повесть «Детство», начатую незадолго до отъезда из родного поместья Ясная Поляна в Тульской области. Новые впечатления о жизни казаков и горцев легли в основу ранних рассказов «Набег», «Рубка леса», а потом нашли отражение и в более поздних произведениях писателя.
«Толстой много общался с простыми казаками и чеченцами, которых он называл черкесами или татарами, - рассказывает директор чеченского Литературно-этнографического музея имени Л. Н. Толстого в станице Старогладовской Салавди Загибов. - В царском солдате чеченцы увидели справедливого, неравнодушного к судьбе местных жителей человека. Чеченец Садо Мисербиев, с которым он познакомился на горячих источниках, стал ему кунаком. Они не раз друг друга выручали. Толстой уберёг Садо от проигрыша в карты, а позже Садо отыграл вексель, проигранный Толстым. Однажды они вместе ехали из станицы Воздвиженской в крепость Грозную и увидели вдалеке вооружённых горцев. Садо, понимая, что Толстого могут пленить и затребовать выкуп, отдал ему своего быстрого скакуна. Этот случай нашёл отражение в «Кавказском пленнике». Толстой благодаря своим чеченским друзьям начал учить наш язык, перевёл и записал чеченские свадебные песни».
Общаясь с горцами, писатель начал понимать чувства этих людей и уже не мог воспринимать их как врагов, хотя изначально ехал именно воевать с ними. В основу написанного им позже рассказа «Набег» легла реальная история чеченца, который перед набегом солдат поджигал солому на палке, поднимая тревогу, и бросался на штыки, защищая дом и семью. Толстой услышал об этом человеке от чеченца Болто Исаева. Такие истории привели писателя к осознанию, что простые люди во время Кавказской войны стали заложниками политических амбиций имама Шамиля и царя Николая I.
Именем Толстого
«Оба брата Толстых уважали чеченцев и ненавидели войну, - уверен Салавди Загибов. - Были случаи, когда они предупреждали жителей селения Старый Юрт о грозящих набегах. Впоследствии это село было переименовано в Толстой-Юрт. Имя Толстого также носили Чечено-Ингушский государственный университет, школа и колхоз.
Толстой всему миру рассказал правду о том, что происходило на Кавказе. В «Хаджи-Мурате» он пишет о чеченце Садо из селения Махкеты, который помогал Хаджи-Мурату, наибу Шамиля, который перешёл на сторону царя. Несмотря на это, русские солдаты сожгли Махкеты дотла. Лев Николаевич описывает, как Садо пришёл из леса и увидел, как его сына, убитого штыком, несут в мечеть. И как жена его, обхватив руками лицо, смотрит на своё догорающее жилище, и в её глазах чувство - сильнее ненависти. Кто читал рассказы «Набег», «Рубка леса», повесть «Казаки» никогда не скажет, что Толстой был врагом чеченцев. Он был провозвестником правды, апостолом мира».
По словам директора музея, чеченцы всегда любили этого писателя. Даже в 1990-е, когда в республике шла война, литературоведы и простые читатели отмечали день рождения Льва Толстого. В музей заглядывали и Джохар Дудаев, и Шамиль Басаев, и другие «бородачи» ичкерийского периода. Но никто из них не тронул экспозицию.
«Мы и сейчас несём слово Толстого людям, его творчество нас по-прежнему объединяет, - говорит Салавди Загибов. - Музей Ясной Поляны помогает нам пополнять наши фонды. В свою очередь мы привезли на выставку в Ясную Поляну 63 предмета из Чечни. И очень символично, что потомки Льва Николаевича установили в Тульской области большой камень из Дагестана на том месте, где писатель нашёл репей, который натолкнул его на идею написать повесть «Хаджи-Мурат» спустя много лет после возвращения с Кавказа. Этот камень - дань памяти всем погибшим в кавказских войнах с обеих сторон».
«Ставрополь… огорчил»
Ставрополь особого впечатления на писателя не произвёл.
«Лев Толстой неоднократно бывал здесь, - рассказывает историк и краевед Герман Беликов. - В ставропольском театре часто ставили спектакли по его произведениям. Не случайно одна из улиц города носит имя классика».
Сохранились воспоминания одного из основателей Ставропольского краеведческого музея-заповедника Григория Прозрителева о том, что в январе 1854 г. молодой писатель побывал в Ставрополе, завершая свой визит на Северный Кавказ. Лев Николаевич остановился в гостинице Найтаки.
«Дом сохранился до нашего времени. Он находится на ул. Дзержинского, 133, хотя изменился до неузнаваемости: его многократно перестраивали», - продолжает Беликов.
В тот приезд Лев Толстой посетил Ставропольский драмтеатр, который тогда располагался в нынешнем Доме офицеров. По воспоминаниям современников, писателю очень понравилось здание. Но в целом Ставрополь писателя разочаровал тем, что был типичным губернским городом того времени. В повести «Казаки» он вложил своё мнение о городе в уста помещика Оленина, которого «Ставрополь… огорчил».
По словам эколога и краеведа Григория Пинчука, в другие приезды Толстой часто гулял по Николаевскому проспекту Ставрополя.
Великий русский писатель в 1852 -1853 гг. лечился в Пятигорске. 20 лет назад в память о пребывании классика на Кавминводах установили памятную доску на знаменитом доме Дроздова, что на проспекте Кирова.
Уникальный сборник произведений Льва Толстого о Кавказе выйдет в Пятигорске 
Станция назначения. Культурный центр им. Толстого открылся в Железноводске 
Похороны, гарем и разорённые аулы. Что увидел Пушкин на Кавказе в 1829 году