День Ставропольского края был учреждён в 1999 году. Возглавлявший в то время регион Александр Черногоров рассказал stav.aif.ru, почему раньше праздновали не осенью, а весной, и как изменилась жизнь ставропольцев за последние полвека.
Золотой век застоя
Светлана Болотникова, stav.aif.ru: Александр Леонидович, День края, который мы сейчас ежегодно отмечаем в третью субботу сентября, вы ввели своим постановлением в 1999 году. Почему он был в мае?
Александр Черногоров: Комиссия, в которую входили сотрудники краеведческого музея, изучила исторические документы и обосновала, когда нужно отмечать. Ставропольская губерния появилась на карте 2 мая (по старому стилю) 1847 года. До этого она называлась Кавказской областью. И мы решили праздновать День края в третью субботу мая. После меня уже торжества перенесли на осень, чтобы совместить с Днём города Ставрополя.
- Вы - уроженец ставропольской земли, перед вашими глазами проходила её история с середины XX века. Помните «застойные» времена? Как тогда жилось в ставропольских сёлах?
- Я родился в селе Воздвиженском Апанасенковского района. В те времена в отдалённых пунктах на востоке Ставрополья не было ни асфальта, ни газа, ни связи, были проблемы со светом и дорогами. Суровые засушливые места, знойные летом и очень холодные зимой. Но люди там жили с верой в завтрашний день. И действительно, постепенно всё менялось к лучшему: появилась новая техника, телевизоры, мотоциклы, хорошие дороги, орошение.
- Когда у вас в доме появился первый телевизор?
- В 1969 году. Я был в третьем классе. Мы уже жили в Туркменском районе. Отец работал главным зоотехником совхоза «Красный Маныч», мама - продавцом в магазине. Они купили чёрно-белый телевизор «Горизонт». Фильм «Четыре танкиста и собака» к нам приходила смотреть вся улица.
- В городах жилось лучше?
- Да, как и сейчас. Горожане знают, что такое театр, музей, общественный транспорт, на котором легко добраться из одного конца города в другой. Для нас поездки в Ставрополь всегда были праздником. Мы приезжали сходить в кино, посмотреть на фонтаны, поесть мороженого, покататься на аттракционах в парке Ленинского комсомола (сейчас это Центральный парк).
Для кого-то это были «застойные» времена, а для меня - золотые. Помню, отец давал мне три рубля и посылал на склад привезти 300 килограммов арбузов. То есть килограмм стоил одну копейку. А самый дорогой бензин АИ-93 продавался по 9,5 копеек за литр. Литр солярки можно было купить за копейку. Столько же стоил киловатт-час. 8 копеек - килограмм зерна, килограмм капусты.
Горбачёв завидовал
- Вы со школьных лет на комбайне. Это была «обязаловка»?
- Наоборот, отец писал маме из санатория в Теберде, чтобы она меня не пускала работать. Мол, родители сиротами выросли, трудились с малых лет, пусть хотя бы дети наиграются. Но мы жили в бедноте, а мне хотелось купить и велосипед, и фотоаппарат, и магнитофон, и туфли. Вот и зарабатывал, родителям помогал. И не я один - в школе была целая ученическая бригада. С пятого класса, с 11 лет, я был штурвальным на комбайне, а в студенческие годы работал уже комбайнером.
- С тех пор у вас традиция отмечать день рождения за штурвалом?
- Да, в этом году 13 июля работал на комбайне 52-й раз. Намолотил 150 тонн 370 кг. Это зависит от урожайности. Мой рекорд - 221 тонна в 1979 году.
- Пошли в сельское хозяйство по стопам отца?
- Он об этом попросил. Вообще-то я с детства мечтал стать юристом, почти поступил в Ростовский университет на юрфак, но после беседы с отцом подал документы в Кубанский сельхозинститут, на факультет механизации сельского хозяйства.
- В это время на Ставрополье изобрели ипатовский метод уборки урожая, прогремевший на всю страну. В чём он заключался?
- Наши аграрии обобщили уже существовавший в других регионах опыт, оформили и внедрили в Ипатовском районе по заданию первого секретаря крайкома КПСС Михаила Горбачёва, будущего генерального секретаря партии и президента СССР. Метод заключался в том, чтобы убирать зерновые большими уборочными комплексами, в том числе раздельным способом - скосить в валки и потом уже обмолотить. Это ускоряло работу и помогало бороться с сорняками. «Комбайн с поля - плуг в борозду» - так это называлось. Мой отец за уборку ипатовским методом получил две золотых медали.
- Вы знали лично Михаила Горбачёва?
- В советские годы мы с ним не пересекались. Но я из-за него немного пострадал. Его называли в насмешку «ставропольским комбайнёром», хотя он проработал с отцом на комбайне только один год и получил орден. Я же с пятого класса за штурвалом, а надо мной так же шутили.
Познакомились мы, когда он приехал на Ставрополье в 2000 году, перед своим 70-летием. Я как губернатор по закону должен был встречать экс-президента страны. Повёз по 17 районам Ставропольского края. Он говорил с людьми, интересовался урожаем, животноводством. Земляки его везде хорошо принимали.
Потом мы увиделись в Москве на одном мероприятии, и он всё у меня допытывался, почему при нём край собирал 2-3 млн тонн, а я довёл валовой сбор зерновых до 9 млн тонн - в три раза больше. Я ему объяснял: пришла новая техника, удобрения, заработала сельхозавиация. Раньше саранча наскакивала - весь урожай кукурузы съедала. А теперь самолётами поля обрабатывают и защищают. Противоградовая служба появилась. Было как: град прошёл - половину полей выбил. Теперь запустили ракеты - и вместо града дождь идёт, а урожай цел.
Наливали из самоваров
- Как вы относились к горбачёвской перестройке?
- Перестройку начал ещё Юрий Андропов, тоже, кстати, уроженец Ставрополья. Он проработал генеральным секретарём ЦК КПСС 1,5 года, но за это время многое изменилось. К примеру, начали искать тунеядцев, которые ходят в рабочий день по кинотеатрам и магазинам. Горбачёв после смерти Андропова продолжил его дело. Стало больше публичной критики и контроля над властью, общество стало более открытым.
Появились такие понятия, как хозрасчёт и самоокупаемость, новые формы ведения хозяйства. В двух районах Ставрополья - Изобильненском и Кировском - создали агропромышленные комбинаты, в которые входили совхозы, колхозы и перерабатывающие заводы. Они же занимались и реализацией продукции. По всему СССР было создано полсотни таких комбинатов.
- А как воспринимался «сухой закон» Горбачёва, из-за которого в крае уничтожили виноградники?
- Вырубать их - идея непьющего секретаря ЦК Егора Лигачёва, второго человека в партии. Конечно, нельзя было этого делать. Лучше бы поставляли вина на экспорт. Даже Горбачёв признал, что случались перегибы. Но в целом инициативу борьбы с алкоголизмом я поддерживал. Был тогда первым секретарём Изобильненского райкома комсомола и проводил безалкогольные свадьбы. Конечно, с традицией выпивать бороться оказалось тяжело, люди хитрили: спиртное наливали в самовары, в чайники. Но всё же пили в меру.
В целом к перестройке люди относились хорошо. Всем хотелось перемен. Никто не ожидал слома советского строя и развала СССР. Думаю, основная вина в этом была Горбачёва, а также первого президента России Бориса Ельцина. Из-за их борьбы развалился великий и могучий Советский Союз.
«Комсомол надо было переименовать»
- Какую роль в крае в советское время играла комсомольская организация?
- В народе тогда ходил такой анекдот: «У армянского радио спросили, можно ли объять необъятное. Оно ответило: можно, если поручить это комсомолу». Молодость, патриотизм, желание помочь и быть полезным стране - эти чувства владели каждым комсомольцем, и я не стал исключением.
Мы проводили игры КВН, спортивные состязания, культурные мероприятия, олимпиады. Помню, как в Кировском районе организовали конкурс вокально-инструментальных ансамблей. Выиграли корейцы, которые выращивали там арбузы и лук. Они здорово пели и играли на гитарах и «Йонике». Проводили слёт участниц войны из батальона ВНОС - воздушного оповещения наблюдения и связи, лётчиц, зенитчиц.
Комсомольской инициативой было создание агрокомплексов «Поле-прилавок», когда студенты сами выращивали и продавали фрукты и овощи. Первыми в стране мы открыли посты памяти у огней Вечной Славы.
В комсомоле тщательно работали с кадрами. Я прошёл все ступени, от члена школьного комитета до первого секретаря крайкома ВЛКСМ. Однажды получилось, что «перепрыгнул», так меня потом вернули назад, на три ступени вниз.
Побывал в командировках во всех республиках СССР, жил под одной крышей с молдаванами, киргизами, узбеками, таджиками, армянами, чеченцами, дагестанцами. Личные контакты по линии комсомола скрепляли страну.
При встрече с Ельциным я спросил его, какую главную ошибку он допустил. Борис Николаевич ответил: «Комсомол не надо было разгонять, надо было просто переименовать».
- После развала Союза по всем окраинам заполыхали вооружённые конфликты. У Ставрополья - Чечня под боком. Как это повлияло на развитие края?
- Пока я был губернатором, прошло две чеченский войны, прогремело 49 терактов в крае. Через Ставрополье прошло около миллиона беженцев из Азербайджана, Грузии, Чечни, Ингушетии. Никому такого не пожелаю. В крае разместили 260 воинских частей, каждый десятый житель был или военным или членом семьи военного. Мирный край хлеборобов превратился в приграничный регион: у нас 117 км границы с Чечней, 150 км - с Дагестаном, где тоже было не спокойно.
В июне 1995 года я, будучи депутатом Госдумы, ездил в Будённовск, видел, как погибали бойцы группы «Альфа», штурмовавшие захваченную Шамилем Басаевым больницу. Много раз участвовал в переговорах по освобождению отдельных заложников, захваченных бандитами. У земляка из Кировского района украли сына, отстрелили палец и прислали в конверте, чтобы родители с выкупом поторопились. Мы выкупали сына директора Незлобненского комбината хлебопродуктов, за которого требовали 10 млн долларов, сына директора совхоза «Русь» из Будённовского района. Искали пленных и погибших в Чечне. Я встречался с Басаевым, Асланом Масхадовым, Зелимханом Яндарбиевым, Мовлади Удуговым.
- На их территории?
- Да. Мы приезжали туда без оружия. Идёшь и думаешь, что это твой последний день. В итоге заключили договор, и они перестали нападать на территорию края. Среди бандитов, между прочим, попадались бывшие комсомольские работники, которых я знал с советских лет. Салман Радуев, например, был секретарём комсомольской организации.
Спасибо всем, кто способствовал заключению мира и с нашей, и с той стороны. Соседей не выбирают, нам жить рядом века.
Лучшим - по автомобилю
- Почему в 1996 году вы решили побороться за губернаторский пост?
- В крае нет ни одного населённого пункта, который я бы не посетил. Брал с собой блокнот, записывал пожелания людей. Сначала я победил в 12 районах на выборах депутатов Госдумы, а потом уже на первых демократических губернаторских выборах меня поддержали все районы и города края. Видел проблемы и хотел их решать. Это было время, когда не выплачивались ни пенсии, ни детские пособия, ни зарплаты. В больницах и аптеках не было лекарств. На счету минфина края оставалось 17 тысяч рублей - пустая казна. С этой точки началось постепенное движение вперёд.
- За счёт чего?
- Сначала я собрал команду и заставил её начертить два круга. В один стрелки входят - это то, что мы завозили в край, вплоть до молока и сметаны. Из другого выходят - это наша продукция, которая поставлялись за пределы края. Проанализировали, поняли, что нужно производить. Стали делать свои плуги, сеялки, опрыскиватели. Перестали жечь стерню, купили измельчители соломы, и стали вносить её как удобрение на поля. Урожаи выросли.
Создали газету «Площадь Ленина, 1», где печатали план первоочередных действий губернатора. По месяцам расписывали, что крайне необходимо сделать: построить дорогу, провести газ, открыть детский сад. Народ следил за каждым шагом.
Учредили трудовое соревнование по всем рабочим профессиям. Лучшим врачам, педагогам, шофёрам, чабанам, дояркам стали вручать автомобили, купленные за бюджетный счёт.
- Как боролись с банкротствами и продажей предприятий?
- При мне не банкротились. В Ипатовском районе продали хозяйства «Большевик» и «Советское руно», но они были федеральными, и продала их Москва, как и элеваторы.
- Сейчас прокуратура пытается отсудить у профсоюзов и новых владельцев санатории, утверждая, что профсоюзы способствовали их разорению и распродаже. В каком тогда они были состоянии?
- Тут я не совсем согласен. Профсоюзы и в советское врем занимались здравницами, и всё было хорошо. В моё время санатории действительно находились в упадке, и это объяснимо: к нам никто не ехал, потому что рядом в Чечне шла война. Я против приватизации, если предприятие после неё работает хуже. А если лучше, то почему нет. Весь мир живёт с частной собственностью.
- Что вы считаете главным достижением своего правления?
- Наверное, то, что мы снова стали жить в мире и согласии с соседними регионами, прекратились конфликты и теракты. Край перешёл в разряд активно развивающихся территорий.