Не нашего века
«Она – удивительный человек! – восклицает Ирина Шаховская, известный художник и дизайнер. – Настоящая «энциклопедия», высокообразованный и невероятно преданный музею человек. Сколько знаний аккумулировано! Она щедро делилась своими наблюдениями, фактами, собранными в разных источниках. И при всей своей архивной и научной подкованности не была «сухарём» – весёлая, наполненная жизнью. Уникальная женщина».
Вот ставит дату на акте покупки очередного экспоната для музея – октябрь 1840. Приходилось останавливать: «Изабелла Григорьевна, на дворе уж ХХ век». Она жила той лермонтовской эпохой, где дамам целовали руки и читали стихи. За глаза её звали по имени – Изабелла. Романтичная, погружённая во времена почти полуторавековой давности, и в то же время – борец. Какие артефакты добывала для музея! Ценнейшие экспонаты.
«В конце 1973-го она узнала от известного столичного искусствоведа Пахомова, что продаётся эскиз Михаила Врубеля к картине «Демон поверженный». А деньги на покупку экспонатов музей уже истратил. Изабелла Григорьевна бросилась в Москву, просила, умоляла владельцев подождать совсем немного, – вспоминает краевед и писатель Александра Коваленко. – Но те были непреклонны. Тогда она направилась в министерство культуры, где пошли навстречу. С тех пор эскиз Врубеля украшает экспозицию «М. Ю. Лермонтов в изобразительном искусстве».
Ни нотки фальши
Трудоголик до мозга костей, она не понимала, как можно увиливать от работы, не знать тонкостей биографии Лермонтова и его произведений. «Прямая и честная, она в глаза говорила то, что думала. Не терпела фальши в людях, – рассказывает Коваленко. – Разносторонне образованная, с богатой внутренней культурой, она не останавливалась ни на миг. Много читала, работала в архивах и музеях Москвы и Ленинграда, где дотошно собирала редкие детали для большого полотна жизни и творчества поэта. Она – настоящий музейщик». Тем, кто знал её, Тер-Габриэльянц передала особое, трепетное отношение к Лермонотову и музейному делу.
Изабелла Григорьевна – автор нескольких исследований, своими немногими работами она внесла фундаментальный вклад в лермонтоведение. В начале 1990-х, уехав в Москву, она сохранила верность лермонтовской тематике.
А начиналось всё в середине прошлого века. В 1955-м подруга Антонина предложила вести экскурсии в Домике Лермонтова. И два лета подряд Изабелла водила по музею гостей и полюбила его на всю оставшуюся жизнь.
С октября 1957-го Тер-Габриэльянц – научный сотрудник. «У неё почти сразу же появились прекрасные учителя, – говорит Коваленко. – Главный хранитель Государственного литературного музея В. С. Попов, искусствовед Н. П. Пахомов, главный хранитель музея Института русской литературы АН СССР Е. А. Ковалевская». Тесные контакты со столичными музейщиками, коллекционерами, искусствоведами не раз помогали пополнять собрание Домика Лермонтова.
Многолетняя дружба связывала Главного хранителя с вдовой народного артиста СССР Николая Мордвинова, непревзойдённого исполнителя роли графа Арбенина в «Маскараде». Ольга Константиновна передала пятигорскому музею архив супруга и его личные вещи. Они – часть постоянной экспозиции Домика Лермонтова.
Особый случай
«Этот музей – и моя жизнь тоже, – Ирина Шаховская словно перелистывает страницы семейных воспоминаний. – Мама (известный художник и скульптор Ирина Фёдоровна Шаховская. – Авт.) в год столетия гибели Михаила Юрьевича здесь, в Домике Лермонтова, сделала свою первую работу, посвящённую поэту – «Бал в гроте Дианы в 1841-м». А я с детства участвовала в конкурсах рисунков музея».
Изабелла Григорьевна с того времени стала близким и родным человеком. Рядом с ней происходили удивительные вещи. «Я как-то готовила серию графических листов, посвящённых поэту. Вдруг со скрипом открывается дверь шкафа. А в нём висит старинная шинель. Будто Михаил Юрьевич сам решил посмотреть, что я рисую».
Шаховская много лет вынашивает идею написать трёх великих хранителей лермонтовского музея: бывших – Сергея Недумова, Изабеллы Тер-Габриэльянц и ныне действующего – Николая Маркелова. «Я не портретист, но это – особый случай. Эти люди хранят душу, внутренний свет музея. Они сами – его душа».