Рентгенолог душ и тел

Отправился на встречу и Пётр Новосельцев. Я и подумать не могла, что один человек может столько вынести и не то что не сломаться, а вопреки всему переломить судьбу.

Узнав, что в крае живёт единственный, во взрослом возрасте (есть дети жертв политических репрессий), невинно прошедший через лагеря и ставший дипломированным врачом, вспомнила строки романа Солженицына: «Те, кто едут туда умирать (в ГУЛАГ. – Авт.), должны пройти непременно и единственно – через арест. Органы чаще всего не имели оснований для ареста, а лишь достигали контрольной цифры». В случае с Новосельцевым не пощадили даже пацана. Но умирать он не собирался.

«Моя жизнь началась с несчастья, – заговорил за праздничным столом 85-летний Пётр Акимович. - Жили в Грозном. Я был во 2-м классе, и мать, неграмотную, бросил отец. Был мамин брат, способный парень, он поступил в Ростовский мединститут, все курсы учился на отлично. Сразу после окончания отправился на фронт. Пока добирался до Полтавы, прислал 23 письма, и все – «что идём громить немцев», вскоре на военврача 3-го ранга пришла похоронка».

Пете было чуть больше 15 лет. Видя, как мать задыхалась, поднимая двух мальчишек, стремился быстрее пойти работать. Мечтал о морской службе, подал документы в Батумское военно-морское училище. Но по срокам поступления не попал и поступил в Грозненское медучилище. Не знал он тогда, что было это само провидение.

«Шла война, нам сильно сократили срок обучения. В июле 42-го после 2-го курса меня оправили фельдшером на санитарный пункт ж/д, где мама работала уборщицей. В мои обязанности входило проверять санитарное состояние поездов, фронт был близко, в Моздоке. А я стеснялся надевать халаты, они по полу у меня, 16-летнего, волочились. В августе Грозный впервые массированно бомбили, 5 дней и 5 ночей горели нефтяные промыслы, – позволил себе отступление Новосельцев, – стояла сплошная тёмная ночь, было сбито 25 вражеских самолётов. Кстати, одна из артиллеристок-зенитчиц живёт в Ставрополе. Всю жизнь хотел узнать её фамилию и поблагодарить за то, что спасала нас. Медучилище эвакуировали, и я поступил в нефтяное».

А потом случилось невероятное. Невинная дружба с ребятами постарше привела к тому, что Петра арестовали и признали врагом народа. Товарищ, уже отслуживший в армии, однажды, играючи, сказал, что ненавидит с детства власть советскую. Времена сталинские, 44-й год, четырёх друзей арестовали. «Следователь в Ереване, куда нас привезли, сказал: «А тебе бы я ремня дал, и хватит», – вспоминает собеседник. Но осудили всех, старшим дали по 10 лет, а несовершеннолетнему Пете – 5 заключения и 5 лет ссылки, вкупе те же десять. В колонии работал фельдшером, затем отправили на Руставелевский металлургический завод. «Кормили нас одним кукурузным хлебом, тяжело усваиваемым. Мужики взрослые, голодные, траву перед заводом догола ощипали, так сильно всем есть хотелось», – продолжает Новосельцев. Потом – как «политического» – отправили в лагеря в Мордовию.

После срока сослали в Казахстан, в ссылке был фельдшером в колхозе. «Очень сдружился с казахским народом. Душой за него болею. Пенициллин тогда кололи каждые 3 часа, так я и днём и ночью ходил к детям от дома к дому, без сна. Никогда не забуду случай. Пришёл к тяжелобольному старику. Ни детей, ни внуков. Из имущества – печка, кошма (половик. – Авт.) да престарый чемодан. А тут местные власти пришли, говорят: «Плати, дед, налог, мы со всех берём». А что делать? Забрали у него единственную тощую корову на моих глазах», – до сих пор тяжко вспоминать Петру Акимовичу, хотя и прошло 60 лет.

Перевели Новосельцева в город в санэпидстанцию. А в колхозе том главным был депутат Верховного Совета Казахской ССР, заслуженный рисовод страны Ибрай Жахаев, так он на дыбы: «Верните нам Петьку назад, не смогут люди без него». Через год Новосельцева вызвали в КГБ, шёл уже 1954-й, сказали, что осудили неправильно и выдали чистый паспорт. Справку о реабилитации он получил только в 1992-м.

Умолчал герой о том, что в Казахстан с Кавказа в ссылку за ним поехала любимая жена – как декабристка. Родился сын. Но умерла супруга от туберкулёза, и молоденький фельдшер остался один с полуторагодовалым малышом на руках. Сам его растил. Это рассказали его родные – вторая супруга и дочь.

А тогда Пётр вернулся как «белый человек» в Гарагорск в Чечню, к матери. Пошёл работать в медсанчасть, но не мог видеть, как живёт местная молодёжь: днём работают, а вечером дружно – в пивнушку. Понял, что это путь не для него, поступил в вечернюю школу, окончил отлично 10-й класс. Затем в Грозном – курсы рентген-лаборантов. И решил податься в мединститут.

Поступать в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) его отговорили, советовали, «езжай лучше в Ставрополь, там меньше блата всякого». «Приехал я, посмотрел на вывеску и понял, что не с моим пустым карманом сюда. Принимали всего 100 человек, 50 мест уже были отданы золотым медалистам. А таких, как я, было 2 тыс., конкурс бешеный. С каждых 75 отбирали только по четыре. Так я стал студентом, – говорит Пётр Акимович, – староста группы потом спросила, сколько я заплатил? Ответил ей: «У меня не было денег даже на обратный билет и еду».

Ординатуру Новосельцев окончил по хирургии, но стать хирургом не дали больные ноги. Тот выпуск дал Ставрополью плеяду достойных докторов, одни и сейчас работают, кого-то уже нет.

Однокурсниками Новосельцева были Вячеслав Павлов, в своё время зав. горздравотделом, Римма Павлова – завневрологическим отделением 3-й горбольницы Ставрополя, хирург больницы в с. Сотниковском Леонид Бирюков, много лет бывший главным ортопедом-травматологом края Эдуард Апагуни, врач-инфекционист, кандидат меднаук Игорь Гнутов, главный аллерголог-иммунолог края Ольга Клименко. Сам Новосельцев получил специализацию довольно редкого и сегодня врача-рентгенолога, в 1973-м окончил институт усовершенствования врачей в Ленинграде. Где бы он ни трудился – отпускать начальство его на другую работу всегда не хотело. Начинал главврачом туббольницы в с. Каясула Нефтекумского района, перешёл в краевую больницу – так пачками посыпались письма из района с просьбой вернуться. Но Пётр Акимович уехал с любимой супругой, а женился он на медсестре Людмиле Лавровой, в Заполярье, г. Апатиты Мурманской области. Там прожили четверть века, родили дочь и сына. Анна Петровна – кандидат географических наук, брат окончил высшее военное училище.

В 90-х вернулись на Ставрополье, вместе работали в краевой психиатрической больнице. Петру Акимовичу уже было за 70, специалистов такого уровня сейчас не найти. Ведь правильно говорят его коллеги: «Рентгенолог должен знать всего человека идеально – быть и хирургом, и травматологом и т.д.» Как-то он упал, вызвал врача из 6-й поликлиники, тот сказал, радикулит, выписал обезболивающее. На рентген не послал – не было талона. Через 3 дня с острой болью выписал Петра Акимовича на работу. Когда друг сделал ему снимок, оказалось, перелом позвоночника. С работы пришлось уйти.

Не могла не задать вопрос медицинской чете, в чём проблемы нашего здравоохранения? Людмила Новосельцева ответила: «Ответственность уже не та. Уходит старшее поколение, настоящие доктора. остаются докторишки, не все, конечно, но по призванию мало. Медицина переходит на коммерческие рельсы. С одной стороны, наша служба шагнула далеко вперёд. С другой – только для избранных, многие не имеют средств для хорошего лечения. Это самый большой бич». Пётр Акимович добавил: «Всю жизнь я продержал трубку рентгеновскую с излучением под высоким напряжением в руках, в снимки вглядывался, испортил глаза. Сейчас оборудование более безопасное, да и разрешительная способность аппаратов повысилась. А вы знаете, что в наше время даже цветы доктору расценивались как взятка? На здоровье людей нельзя наживаться, нас учили этому».