Андрей Кейлин: о политике и сохранении корней

   
   

 Четыре года назад о Ставрополе заговорили как о второй Кондопоге. После убийс­тва в массо­вой драке юного чечен­ца произошла новая трагедия: от рук неизвестных преступ­ников погибли двое русских студентов. Бытовой конфликт перерос в нешуточное межна­циональное столкновение.

В знак протеста против без­действия властей славянская молодежь вышла митинговать на главную площадь краевой столицы. В те июньские дни жители края впервые громко услышали о молодых оппози­ционерах. В частности, о юном активисте общины родноверов Андрее Кейлине, который сразу после митинга был арестован и больше трех месяцев содержал­ся в СИЗО как подозреваемый в убийстве двух парней. Только благодаря усилиям адвокатов, общественности, СМИ (в том числе «АиФ-СК») юноша был оправдан.

В эксклюзивном интервью нашей газете лидер оппозици­онной молодежи рассуждает на самые наболевшие темы.

Чуть не «повесили» теракт в ДК

– Андрей, спустя почти четыре года после ваших злоключений вы как считаете: ваше заточение в СИЗО было преследованием по политическим мотивам или проявлением банального непро­фессионализма милиции?

– Думаю, это была случай­ность. А вот тот факт, что год назад после теракта во Дворце культуры и спорта Ставрополя меня в Петербурге прямо возле поезда встречала милиция, на­верное, можно расценить как преследование. Членов нашей общины подвергли унизитель­ному обыску. Лично у меня изъяли компьютер, множество книг, даже энциклопедию из­вестной писательницы Марии Семеновой «Мы – славяне». Свидетельницей этого бес­предела была моя беременная жена, она пережила сильный стресс. А потом меня шанта­жом «пропустили» через де­тектор лжи, пообещав только после этого вернуть вещи. Но в итоге ничего не вернули…

– После своего триумфаль­ного освобождения и оправда­ния вы судились за возмещение материального и морального вреда. Какие-то компенсации получили?

   
   

– Пока только 200 тысяч рублей – за материальный ущерб. Но не оставляю надеж­ду, что получу и компенсацию за моральные страдания и уни­жения, которые пережил из-за наших карательных органов.

«Меня звали в «Единую Россию»

– Создается впечатление, что молодежи, если она, конечно, не под крылом «Единой Рос­сии, сегодня во власть дорога закрыта…

– Меня, кстати, звали в «Единую Россию» – после то­го, как я освободился и был оправдан. Я отказался, решил баллотироваться в Думу Став­рополя от другой партии, ко­торая боролась за экологию. Выборы тогда не состоялись. Быть избранным в органы власти, даже если идешь под эгидой «ЕР», молодому чело­веку трудно. Как правило, туда попадают солидные люди со связями. Да и идти от партии власти – означает согласиться с происходящим вокруг, при­нять позицию «ЕР» и играть назначенную роль в ее игре.

– Сейчас, когда у вас семья, крохотный ребенок, не страшно принимать участие в различных акциях протеста? Ведь роднове­ров наши власти, мягко говоря, опасаются…

– Мои убеждения полно­стью разделяет жена, ведь и познакомились мы с ней в об­щине. А что касается наших взглядов, то они таковы: надо почитать свои древние славян­ские традиции, родной язык, своих предков, жить по совес­ти. Ничего экстремистского мы не проповедуем, призываем только к сохранению наследия нашего народа.

К сожалению, совестливым людям сегодня трудно. Моло­дежи вообще сложно выжи­вать: тотальная безработица, резкое повышение социаль­ного налога не дают возмож­ности получать достойные зарплаты. Да, сколько угодно нам могут говорить, что ра­бочих мест много, на деле все очень проблематично. Каж­дый выкручивается как мо­жет. Мне, чтобы прокормить семью, приходится одновре­менно работать и по своей специальности электрика, и другими видами работ зани­маться. Причем часто бывает тяжело еще и по той прос­той причине, что совесть не позволяет делать некоторых вещей, обманывать людей. А ведь современный бизнес час­то на обмане и строится.

Давно созревший шаг

– В акции протеста на Ма­нежной площади вы принимали участие?

– Нет, не пришлось.

– Не коробит, что давно на­болевшие протестные настрое­ния были озвучены хулиганис­тыми футбольными фанатами, а параллельно со взвешенными речами прозвучали и фашист­ские лозунги?

– Если внимательно пос­мотреть видеосъемки, можно заметить следующее: острые вопросы были озвучены вполне корректно. Но когда спокойно, аргументированно о нацио­нальном вопросе начал рассуж­дать один из выступающих, тут же выскочил провокатор и стал выкрикивать фашистское при­ветствие. Считаю, что акция на Манежной – давно созревший, осознанный шаг. Если власти не сделают выводы, всё может повториться, но уже значитель­но жестче.

– В нашем огнедышащем ре­гионе большая надежда населе­ния возлагается на казаков. Но в их рядах, увы, нет единства. Казаки давно разделились на реестровых и тех, кто никаких формальностей не признает. Не­давно на федеральном уровне было принято решение, которое фактически ставит вне закона нереестровых казаков. Разве это правильно?

– Полагаю, нет. Это еще один шаг к подчинению и контролю над более или ме­нее организованной и свобод­ной группой патриотически настроенных людей. Разве могут казаки, находящиеся на службе у государя, хоть в чем-то критиковать власть, из рук которой получают деньги? А что касается защиты интересов населения, увы, казаки сейчас уже не те.

– Не боитесь, что, когда сын пойдет в школу, ваша семья мо­жет стать жертвой ювенальной юстиции? Сейчас ведь очень активно готовят общество к этому…

– Я – участник многих ак­ций, цель которых одна – не до­пустить внедрение ювенальной юстиции в России. Это сейчас главная задача. Конечно, наши власть предержащие хотят про­тащить новые законы втихую, рассчитывают, что люди ничего не знают о новшестве и сопро­тивления не окажут. Поэтому очень важно привлечь к этой угрозе внимание обществен­ности, сделать ее достоянием гласности. А если ювенальная юстиция все-таки будет при­нята, тогда, боюсь, останется одно – акции гражданского неповиновения, вплоть до ра­дикальных. Ведь ювенальная юстиция может ударить по на­шим устоям, разрушить семьи. Нельзя этого допускать!

А своего сына я попытаюсь воспитать настоящим мужчи­ной. Увы, у нас разучились правильно воспитывать муж­чин, но я постараюсь не под­качать.

Смотрите также: