Иностранцы скупают ставропольскую шерсть за бесценок

 Быть самим собой – сегодня почти роскошь. Удел избранных. Василий Мороз – как раз из этой редкой породы. Слово, идея и дело у него – синонимы. Он говорит, что думает, невзирая на чины и ранги.

Он интересно говорит. На смеси профессорского и апанасенковского. Говорит не слова, а мысли. От этого ещё интереснее.

Он постоянно окружен людьми. К скамейке в сквере сельхозуниверситета, где мы расположились, постоянно тянутся люди. Поздороваться, обнять, спросить, посоветоваться. Профессора ведут себя как провинившиеся мальчишки. Он вырастил несколько поколений учёных.

Меня он называет на «ты». Не фамильярно совсем. Скорее доверительно. Как мог бы называть дед, будь он жив.

Он носит галстук с овечками.

Гендерный прокол

– Василий Андреевич, предлагаю начать с приятного. Недавно вам присвоили звание «Почётный гражданин Ставропольского края»...

– Я тебя поправлю: звание мне присвоили больше года назад. Это только сейчас открыли Аллею Почётных граждан. Я тебе больше скажу. Мои документы там (поднимает палец вверх. – Авт.) три года пролежали. Видно, недостоин был...

– А вы заметили, что в числе 23 почётных граждан Ставрополья нет ни одной женщины? Как думаете, это случайность? Вот вы бы кого из представительниц прекрасного пола представили к этому званию?

– Это прокол, я так скажу. После войны именно женщины край вытянули. Мужиков-то нормальных, здоровых мало с войны вернулось.

Знаешь, как мы хлеб убирали? Это сейчас комбайны. А раньше – косилки. Запрягали цугом две пары волов. Я был погонычем – погонял их значит. Вот мать сбрасывает скошенную массу с этой косилки. Другие женщины идут следом, снопы вяжут. Адский труд!

Кого бы представил? Была в совхозе «Темижбекский» знаменитый агроном, Переверзева, кажется, её фамилия. Не знаю, жива ли… Но тогда весь край на руках её носил. Она точно достойна.

Недооценка ценностей

– Как бы вы охарактеризовали сегодняшнее отношение государства к сельскому хозяйству?

– Вот ты мне скажи, что у нас на слуху, что нас волнует? В хоккей наши продули французам. Или там в футбол. Самолюбие наше, видите ли, уязвлено. Да разве ж это проблема?! А то, что объедки с чужого стола не один десяток лет едим – нам не обидно?!

Я изучал в Новой Зеландии овцеводство. Приехал к фермеру. Так он меня первым делом не к овцам повел, а на семейное кладбище. Показывает: вот мой прапрапрапрадед похоронен. Он 250 лет назад приехал из Шотландии. Вот дед. Отец. Все – овцеводы. С другой стороны похоронены рабочие. Тоже династиями. Вот чего сегодня не хватает нашему государству. Настоящий труд не ценится.

– Вы всю жизнь посвятили овцеводству. Сегодня, что греха таить, оно в полнейшей разрухе. Можно ли что-то исправить?

– По климату, в котором мы живём, мы должны использовать три кг шерсти в год. При советской власти, при том, что мы докупали ещё шерсть за границей, выходило немногим больше двух кг. Сейчас у нас на душу населения производится около 400 грамм шерсти! И ту мы отдаем за бесценок иностранцам: итальянцам, китайцам и прочим «шведам».

В развитых странах люди ценят шерстяную одежду, даже нижнее бельё. Папа Римский и японский император заказывают в Австралии особо тонкую шерсть на 15 лет вперёд.

С петровских времён в России носили шерсть, и были здоровыми. А теперь всё заменила синтетика. А она вызывает больше 100 видов аллергии и мужское бесплодие. Почему ж мы за ней гонимся?

– Вопрос цены. Синтетика дешевле…

– Это потому что готовые вещи везут к нам из-за границы. Смотри, что получается. Иностранцы у нас забирают шерсть по два доллара за кг. Из одного кг получается три мужских костюма. Три! К нам их везут уже по 15 тысяч рублей! Мы сами создаём рабочие места в других странах вместо того, чтобы ликвидировать безработицу у себя дома.

Чтобы сделать шерстяные вещи доступными, нужно дать отрасли госзаказ по достойной цене. В первую очередь, мы должны одеть в шерсть армию, полицию, учащуюся молодежь, начиная с детсадовцев. В шерсть, а не в синтетику, от которой ребята-срочники падают с пневмонией.

В хурде – это где?

– Странным путём мы идём, непонятным. Есть в крае программа поддержки восточных районов. Архинужное дело, ничего не скажешь. Только почему-то решили развивать их через виноградарство, виноделие, овощеводство и даже через молочное скотоводство. Но только не через овец! Я там 44 года прожил. Со всей ответственностью говорю: это невозможно. На востоке оптимальные направления – зерно и шерсть. Никакого молока в этом климате быть не может. Овцеводство здесь – социально значимая отрасль. Нет овец – нет жизни. Помогите тем фанатам, которые ещё держатся за овец. Их осталось – по пальцам пересчитать!

Овец у меня на галстуке больше, чем на пастбищах. Великолепное стадо, которое было создано в крае в 70-е годы, продали на Ближний Восток на мясо. Разрушена система подготовки и переподготовки специалистов в области селекции.

В Невинномысске был мощнейший шерстомойный комбинат. Единственное место в мире, где шерсть мыли горной водой! Австралия сюда привозила свою шерсть. Край на этом большие деньги имел. А теперь что?..

– Так может Ставрополье ещё вернуть марочную отрасль? Или пора поставить на ней крест?

– Может. Ещё есть фанаты. Не все вывелись.

– Где в России ещё остались центры овцеводства?

– По генетическому потенциалу стада краю равных нет. Все остальные – далеко в хурде (хурда – самая больная, неразвитая часть стада, «мусор» в животноводстве. – Авт.). Так и напиши.

Смотрите также:

• Почему молодежь бежит из Ставропольского края, а село тоскует по СССР →
• Прямо в космос. Как ставропольцы провожали в полет Юрия Гагарина →
• «Человек с мешком земли» побывал на Ставрополье →