С именем уроженца Ставрополья Михаила Горбачёва, покинувшего этот мир 30 августа, связывают не только распад СССР, но и взлёт группы «Ласковый май». Её продюсером был Андрей Разин. Как сирота стал «племянником» генсека, он рассказал stav.aif.ru.
Портрет, как у директора детдома
Светлана Болотникова, stav.aif.ru: Как вы познакомились с семьёй Михаила Сергеевича?
Андрей Разин: Моя приёмная бабушка Валентина Михайловна Гостева рано потеряла родных родителей, а потом приёмных и в 15-летнем возрасте попала в семью Горбачёвых и была в ней горничной. Потеряв сына, она поехала в Светлоградский детский дом, чтобы отдать его вещи, увидела меня, сироту, у забора. Я попросил её забрать меня под видом родной бабушки. С нею и приехал в село Привольное. Она познакомила меня с Марией Пантелеевной.
Когда я зашёл в добротный дом из пяти комнат, с удивлением увидел портрет первого секретаря крайкома партии, такой же, какой был в кабинете директора детского дома. Мне показалось странно, что старенькая бабушка повесила снимок секретаря. Спросил, кто это, а она говорит «Это мой сынок». Я понял, что попал, куда надо. С того времени, с 11 лет, я рос под присмотром семьи Горбачёвых.
- Кем вы были, когда Михаил Сергеевич стал генсеком ЦК КПСС?
- В 1985 году я исполнял обязанности заместителя директора Рязанской филармонии. Услышал по телевизору, что Горбачёв стал председателем похоронной комиссии, провожавшей в последний путь генсека Константина Черненко. Это был точный признак, что Михаил Сергеевич будет следующим главой государства.
Тут же позвонил бабушке, и она сказала, что мне надо увольняться из филармонии и возвращаться, потому что Мария Пантелеевна хочет, чтобы Михаил Сергеевич решил мою судьбу.
Приехал. Мы сидели в хате - я, бабушка и Мария Пантелеевна - и смотрели похороны. Горбачёв выступал на церемонии прощания. А через два часа объявили, что он назначен генсеком. Его мама тогда сильно переживала, что он не справится. Причитала: «Зачем ему это надо, хорошая же работа была, сейчас на него все нападут». Она была простая женщина, 1911 года рождения, в школе не училась, не умела писать. Когда отправляла сына в МГУ, перешила ему свою фуфайку, велела надевать под пальто.
Вскоре после назначения Горбачёва генсеком председатель краевого управления Комитета госбезопасности привёз в Привольное на представительском автомобиле «Чайка» подполковника Москвы из КГБ, из 9-го управления, занимавшегося охраной первых лиц государства, Александра Литвиненко.
КГБ расселило шесть ближайших к Марии Пантелеевне домов, расквартировав там шесть сотрудников госбезопасности с семьями и детьми. Они перекрыли улицу, поставили пост. Село оцепили. Запретили останавливаться междугородным автобусам. Даже разрешение на приезд родственников жителям села давали сотрудники КГБ.
С расстрелом согласен
- Писали, что вы пользовались преференциями, представляясь племянником Горбачёва.
- «Племянником» Михаила Сергеевича я стал, когда к Марии Пантелеевне подошёл сотрудник отдела пропаганды ЦК КПСС Владимир Севрук, которому поручили меня, на тот момент заместителя председателя колхоза, устроить в Москве. Он потихоньку спросил у Марии Пантелеевны, кем я довожусь Горбачёвым. А она ему ответила, что это «наш племянник». Больше вопросов не было. Уже летом 1985 года по моей просьбе Севрук поручил председателю Гостелерадио снять меня в телепередаче «Утренняя почта». И вот я, ещё зампредседателя колхоза, записываю фонограмму в столице, еду в Одессу на съёмки на теплоходе «Грузия» и пою песни со звёздами.
Горбачёв мне во всём помогал. В Москве меня сделали первым секретарём Бауманского райисполкома, потом взяли в Министерство культуры СССР. Я тогда заочно учился в Восточно-Сибирском институте культуры, но уже был заместителем начальника Главного управления клубных учреждений. И там создал Центральную творческую студию для одарённых детей. Под неё выделили интернат №24. Дали мне квартиру, сделали прописку.
Михаил Сергеевич дал команду продать мне через ставропольский «Главснаб» свой автомобиль «Чайка», предоставить мне самолёт ЯК-40.
В 1989 году председатель КГБ Владимир Крючков написал Горбачёву секретный доклад, где описывал мой самолёт и заработок в 6 млн рублей. У самого Крючкова зарплата тогда была 600 рублей, у Горбачёва - 900 рублей. Самолёт у меня отобрали, но зато МАЗ по поручению генсека специально для группы «Ласковый май» сделал гастрольный автомобиль в единственном экземпляре.
- Как вы узнали об этом докладе?
- Письмо рассекретили после развала СССР, открыв сейф Михаила Сергеевича в Кремле. На полях он поставил визу «согласен» с предложением применить ко мне высшую меру наказания за нарушение статьи 93-I УК РСФСР - «Хищение государственных средств в особо крупном размере».
Президент России Борис Ельцин и Михаил Полторанин (в 1992-1993 годах руководивший Федеральным информационным центром - Ред.) чувствовали, что Горбачёв составляет им конкуренцию, и решили устроить скандал, подсунув это письмо мне, чтобы показать, что Михаил Сергеевич хотел расстрелять «Ласковый май».
Потом мне позвонили из «Известий» и попросили дать интервью. Я им ответил: «Не лезьте в наши семейные дела. Мы как-нибудь с дядей Мишей разберёмся сами».
Я показал это письмо Марии Пантелеевне, и они с Михаилом Сергеевичем из-за меня сильно поругались по телефону. Она ему пеняла, как он мог согласиться с расстрелом сироты. Сын пытался ей объяснить, что это были такие времена, но хода письму он не дал. Мама его слушать даже не стала.
Они прекратили общаться. А она в то время собиралась переехать к ним, продала мне свой дом, выписалась. Мне пришлось звонить жене Горбачёва Раисе Максимовне, но та заявила, что забрать маму они не могут.
Играл на балалайке и гармошке
- Кому теперь принадлежит этот дом?
- Я потом вернул его Горбачёву. 15 сентября 1993 года в день, когда я праздновал юбилей в кафе, мне позвонила бабушка и сообщила, что у Мария Пантелеевна плачет, потому что без прописки не может даже пенсию получать. Я бросил гостей, приехал в Привольное и мы с председателем и секретарём сельсовета, которая исполняла обязанности нотариуса, составили договор ренты. Я обязался взять Марию Пантелеевну под опеку, обеспечивать, ухаживать, дал пожизненное право жить и быть прописанной в этом доме.
Но меня взбесило то, как Михаил Сергеевич обошёлся с матерью. Я рассказал об этом ставропольскому журналисту Александру Емцову, и он в «Ставропольских губернских ведомостях» опубликовал договор опеки и статью, что при живом сыне мать Горбачёва вынуждена подписать такой документ.
Грянул большой скандал, Горбачёв, который в тот момент был в Италии, встречался с Папой Римским, вернулся в Москву, прилетел в Ставрополь, заскочил в дом, устроил там разборки, меня по телефону крыл матом.
Подключили прокуратуру, чтобы возбудить против меня дело, но прокурор ответил, что всё было в рамках закона. Тогда Михаил Сергеевич подал иск с требованием отменить договор опеки. Выездная коллегия суда в присутствии понятых спросила, хочет ли этого Мария Пантелеевна, она отказалась, потому что доверяла только мне.
Тогда Горбачёв подал иск об отмене сделки купли-продажи дома. Мы судились два года, и потом меня уговорили пойти на мировое соглашение. Михаил Сергеевич вернул мне деньги, и я передал ему дом. Его мама жила там до 1995 года, пока Горбачёвы не забрали её в Москву. В столице она зачахла и умерла. Похоронена она в Привольном.
- А как у вас оказался семейный архив Горбачёвых?
- Перед отъездом в Москву Мария Пантелеевна передала мне все вещи - дипломы, грамоты, орденскую книжку Михаила Сергеевича, его детские фотографии, рубаху, в которой он ехал поступать в МГУ, гармошку.
- Михаил Сергеевич играл на ней?
- Он и на гармошке играл, и на балалайке. Его дед Пантелей Ефимович был председателем колхоза и первым на деревне балалаечником. Научил и внука. У Михаила Сергеевича и голос был хороший, он любил петь.
- Песни «Ласкового мая тоже»?
- Нет, наши не пел. Первый раз он побывал на нашем концерте в 1987 году, в Доме культуры села Привольного. А через два года, когда услышал мою песню «Дядя Миша дорогой, неужели ты не слышишь, как ругают нас с тобой», он позвонил маме и попросил, чтобы она на меня повлияла, и чтобы я больше такие песни на всю страну не пел. А публика её полюбила. Я часто её исполнял по просьбе зрителей.
- В конце концов, вы помирились?
- Да, Горбачёв даже пришёл на премьеру художественного фильма о «Ласковом мае». Когда его спросили, правда ли то, что Разин показал, он ответил: «Талантливый подлец, Остап Бендер».
Я периодически звонил дочери Горбачёва. Интересовался его здоровьем. У него сильно отекали ноги, как и у матери.
- Говорят, вы собирались сделать в Привольном музей?
- С Ириной мы договорились, что при жизни этого делать не будем. Стенд о Горбачёве у меня был в Сочи, где был мой отель. А сейчас я планирую сделать музей в Минске, откуда родом мой отец.
На доме в Привольном я как-то повесил мемориальную доску, что там жил президент СССР, лауреат Нобелевской премии Михаил Сергеевич Горбачёв. Но председатель сельсовета, бывший милиционер заставил снять её, потому что она, по его словам, раздражает население.
- На похороны приедете?
- Я сейчас в США, не могу прервать контракт, работаю над новым фильмом о «Ласковом мае». После смерти нашего солиста Юры Шатунова пришлось переписывать сценарий. Теперь, когда и Михаил Сергеевич ушёл, снова придётся корректировать.