120 лет отделяют нас от того дня, когда ушёл из жизни писатель Антон Павлович Чехов. Он скончался 15 июля 1904 года, но созданные им образы стали бессмертными. Сюжетами для новых произведений он запасался во время многочисленных путешествий. Чем удивил и поразил литератора Кавказ, «АиФ-СК» поведал заслуженный работник культуры РФ, известный кисловодский краевед Борис Розенфельд.
Хотел открыть на водах лавочку
«С живописной природой Кавказа писатель познакомился в 1888 году. Эту летнюю поездку он начал планировать ещё весной. Об этом свидетельствует послание Чехова к кисловодскому врачу Николаю Оболенскому, в котором он интересуется, как поживает коллега и много ли на курорте симпатичных женщин. Сообщает, что если приедет в Кисловодск, то, вероятнее всего, в августе, и тогда обязательно напишет пьесу для Фёдора Корша, распорядителя московского театра», – рассказывает Борис Матвеевич.
Редактора известного журнала «Осколки» Николая Лейкина писатель со свойственным ему юмором уведомляет, что откроет на водах лавочку и займётся лечением литераторов.
Но в то лето Чехов не приехал на Кавминводы. Возможно, помешало предубеждение к «буржуазным курортам» и отдыхающей там праздной публике. В своих соображениях Чехов опирался на мнение родного брата Михаила, который уже лечился в Кисловодске и пришёл к выводу, что там царит вульгарная атмосфера.
Казалось волшебным сном
Зато литератор проехал тем летом по знаменитой Военно-Грузинской дороге в Закавказье, посетил Баку и Тифлис. Городские виды не впечатлили Антона Павловича, а вот неповторимая кавказская природа вызвала восторг. Обычно сдержанный писатель, растроганно делился в письмах из горного края: «Впечатления до такой степени новы и резки, что все пережитое представляется мне сновидением, и не верю себе. Видел я море во всю его ширь, кавказский берег, горы, горы, горы, эвкалипты, чайные кусты, водопады, свиней с длинными острыми мордами, деревья, окутанные лианами, как вуалью…»
По словам краеведа, в то лето Чехову хватило двух месяцев, чтобы о Кавказе он не только писал многочисленным друзьям, но и сделал его отдельной темой своего творчества. Первую из своих идей он озвучил в ноябре в письме к издателю Алексею Суворину: «Ах, какой я начал рассказ! Привезу и попрошу вас прочесть его. Пишу на тему о любви. Форму избрал фельетонно-беллетристическую. Порядочный человек увёз от порядочного человека жену и пишет об этом своё мнение; живёт с ней – мнение; расходится – опять мнение. Мельком говорю о театре, о предрассудочности «несходства убеждений», о Военно-Грузинской дороге, о семейной жизни, о Печорине, об Онегине, о Казбеке… Такой винегрет, что Боже упаси. Мой мозг машет крыльями, а куда лететь – не знаю».
Когда литератор восторгался Эльбрусом, то сожалел, что не владеет кистью. Военно-Грузинскую дорогу он называл «сплошной поэзией». В общем, писатель не избежал романтической болезни, которая поражала всех творческих людей на Кавказе.
Продрог до костей на Бермамыте
О том, чтобы вновь посетить полюбившийся Кавказ писатель задумался летом 1896 года. И в конце августа он впервые приехал в Кисловодск, о чём сообщил сестре Марии Павловне. Чехов остановился в известной гостинице Леонида Зипалова (возле нынешнего «Гранд Отеля»). 28 августа литератор уже азартно охотился вместе с бароном Штейнгелем и переночевал на популярном плато Бермамыт, которое ему запомнилось сильным ветром и холодом, пронизывающим до костей.
В письме к двоюродному брату Георгию Чехов писал, что в Кисловодске повстречал знакомых, дважды в день слушал музыку, купался в нарзане, поглощал шашлыки. Стоит отметить, что литератора восхищали мелодии казачьего духового оркестра, а по вечерам – мастерство симфонического оркестра, исполнявшего классику в «хрустальной раковине» (летняя эстрада возле Курзала). Целебный нарзан он окрестил «удивительной штукой».
«Письма и записи Чехова дали возможность определить круг лиц, с которыми он общался в Кисловодске. Среди них – авторитетный экономист, профессор Московского университета Александр Чупров, историк литературы Александр Веселовский, доктор Павел Иорданов из Таганрога. Когда хоронили генерала Илью Сафонова, Антон Павлович познакомился с его талантливым сыном – дирижёром, пианистом и педагогом Василием Сафоновым», – добавляет Борис Розенфельд.
В записной книжке литератор для себя оставил пометку: «Дама с мопсом». Незнакомку, поразившую воображение, Чехов мог приметить из окна гостиницы или на променаде возле «водопоя». Это дало повод биографам считать, что идея рассказа «Дама с собачкой» возникла именно на водах. Но зачем Антон Павлович старательно замаскировал даму и перенёс действие в Ялту? Возможно, личность женщины была слишком узнаваема.
Приманка для курортников
Каким писатель увидел Кисловодск? В то время курорт только начал входить в моду и активно благоустраивался, появилось электричество, что выгодно его отличало от других «водных» мест. Рядом с Нарзанной галереей возвели уютные отели Василий Смирнов, Степан Бештау. Возле Тополевой аллеи открылись респектабельные пансионы. Курортный сезон бурлил с начала июня и до середины сентября.
Три категории лиц кисловодской слободы извлекали немалую выгоду из курортников. Это военные и дворяне – владельцы великолепных особняков, которые сдавали в аренду по непомерным ценам. Купцы получали большие доходы за счёт сдачи гостиничных номеров и торговли. Даже простые солдаты в отставке брали отдыхающих попроще на постой в свои мазанки. Жизнь курорта кипела возле Нарзанной галереи и в парке. А ещё отличной приманкой для курортников служили живописные окрестности Кисловодска. Чехов, видимо, тоже не избежал искушения полюбоваться горой Кольцо, Замком коварства и любви, Медовыми водопадами. И отметил, что если бы жил на Кавказе, то сочинял бы сказки.
Отдыхающие охотно посещали деревянное здание ванн директора горного департамента Константина Скальковского (сейчас на этом месте расположен санаторий «Нарзан»). По совету доктора Прозоровского Антон Павлович принял в чистом и новом здании пять нарзанных ванн.
Архивные записи сохранили любопытный факт: драматургу нравилось посещать читальню для отдыхающих. В этом храме культуры он охотно беседовал со смотрительницами, с удовольствием перечитывал лермонтовскую «Княжну Мери», стихотворения поэта. Литератор даже оставил женщинам свои координаты, если вдруг он понадобится. И в самом деле, через шесть лет после отъезда Антона Павловича из Кисловодска, одна из сотрудниц читальни обратилась к писателю с просьбой не оставить без помощи её сына. И он откликнулся на её обращение. Этот факт подтверждает одно из писем Чехова.
О пребывании Чехова на водах напоминает дарственная надпись на его авторской книге «Повести и рассказы»: «Н.Н. Оболенскому на память о турах и кабанах, убитых нами на Бермамыте в ночь под 29 августа». Сейчас это ценный экспонат Московского литературного музея.
В память о том, что писатель был постояльцем гостиницы Зипалова, на здании у входа установили мемориальную доску в 1973 году. Благодаря ей любой прохожий может узнать: Чехов тоже был курортником Кисловодска.
ЭТО ИНТЕРЕСНО
1 сентября писатель выехал из Кисловодска в Крым за новыми впечатлениями. Об этом он сообщает в открытке знакомому. И вдруг такой конфуз! В пути Чехов неожиданно обнаружил в своём багаже полотенца из гостиницы. Его не на шутку встревожила находка. Очевидно, вышло недоразумение, и служащие отеля случайно положили эти атрибуты чистоты в его чемодан. Прибыв в Ростов, Антон Павлович обратился с просьбой к проводнику вернуть в отель полотенца и приложил сопроводительную записку с извинениями. Добросовестный железнодорожник выполнил просьбу талантливого литератора.