Считается, что в нынешнее прагматичное время творческим людям приходятся непросто. Чем живёт современный поэт, как зарабатывает, про что пишет и кто его читатели – в интервью «АиФ-СК» со ставропольским поэтом Кириллом Лушниковым.
В коробке воспоминаний
Яна Швецова, «АиФ-СК»: В литературных кругах и среди своих читателей ты больше известен как Adam Kesher? Почему такой псевдоним?
Кирилл Лушников: У Дэвида Линча есть фильм - «Малхолланд Драйв». Я посмотрел его больше ста раз! Одного из героев зовут Адам Кешер. Это режиссёр, одержимый своей работой. Он монтирует жизнь при помощи киноплёнки, а я - своими стихотворениями. В итоге Кирилл Лушников стал Адамом Кешером. Был один неловкий случай: я закрывал больничный, и когда у меня попросили инициалы, уверенно произнёс: Адам Кешер! Благо, женщина оказалась понимающая и не послала назад к участковому врачу измерять температуру.
- В соцсетях и в жизни, когда заходит речь о твоём творчестве, ты часто используешь фразу «Нельзя читать нелюбимым». Почему?
- Эту фразу услышал от своей мамы. Именно она учила меня любить кино, поддержала в литературе. Она первопроходец и строгий критик всего, что было и будет написано мной! Как-то я готовился к очередному моноспектаклю и места себе не находил из-за того, что личные переживания услышат совершенно незнакомые люди, и она сказала: «Нельзя читать нелюбимым!» И это сразу стало моим литературным кредо.
Тот, кто читает или слушает мои стихи, уже любим мной.
- Помнишь, когда написал своё первое стихотворение? Кто тебя вдохновил? Сохранился ли черновик?
- Помню даже точную дату: 23 сентября 2006 года, мне 13 лет. Это было на ступеньках Дворца детского творчества, где я учился азам журналистики. Преподаватель, замечательный журналист и поэт-песенник Елена Никифорова, отметила, что слог у меня поэтический. И я, не откладывая, взялся за перо. Стихотворение называлось «Марионетка жизненной любви». Мне кажется, именно тогда я понял, что хочу связать свою жизнь с писательством. Литература всегда меня привлекала. Я с детства принимал участие в конкурсах чтецов, с удовольствием декламировал Рубцова, Рождественского, Евтушенко. И вот сама судьба дала толчок.
Черновик цел и невредим, храню его в коробочке воспоминаний.
- Коробочка воспоминаний - это метафора?
- Нет, реальная коробка! Её можно пощупать, потрясти и даже открыть. Там хранятся черновые варианты стихотворений, фотографии с моноспектаклей и квартирников, открытки с пожеланиями, а также вещицы, подаренные читателями. Я стараюсь сохранить всё, что связано с моим творчеством. Если мне морально тяжело, коробочка открывается, а вместе с ней приходят и воспоминания. О стихотворениях. О причинах, побудивших их написать. О людях, которые с меланхоличной улыбкой говорили: «Кешер, в твоих «Мотыльках» мы узнали себя».
Проявление свободы
- Нужна ли поэту XXI века рифма или это удел классиков?
- Поэту XXI века нужны чувства. А рифма - просто техника. Это как в алгебре: можно выучить формулы, но так и не понять, как их применять. Чем больше мы читаем, тем лучше понимаем, как пишутся стихотворения. Классиков уважаю и перечитываю, но зацикливаться только на них - школьная привычка. Вникать в современную литературу - значит, идти в ногу со временем.
По своему опыту скажу: научиться подбирать рифму легко, строить «рисунок» и ритмически выстраивать строфу - тоже. Можно научиться писать «как надо», но лучше - так, чтобы это находило отклик не только у автора, но и у аудитории.
- Чем, по-твоему, отличается современная поэзия?
- Считаю, что современная поэзия должна быть проявлением бескомпромиссной творческой свободы.
Сегодня читатель сам может решить для себя, хорош тот или иной роман или плох. Решить и рассказать об этом - в том числе и многотысячной аудитории.
Свобода слова, мышление без страха - это современное искусство. И, конечно, чувства!
- Что ты думаешь о местных поэтах? Кто они для тебя - конкуренты или друзья? Следишь за их творчеством?
- Слежу, конечно. С одними вступаю в дискуссии, с другими пишу что-то совместное. Бывают и спонтанные идеи. Как-то раз встретились в городе с одной поэтессой и поняли, что нужно срочно написать стихотворение про Ромео и Джульетту. Сели на порожках музыкальной школы и… не встали, пока не закончили. Никакой фальши или надменности, только искренность и поддержка. В конце концов, мы все имеем дело со словом. Это нас объединяет.
- К 27 годам у тебя вышли две книги, больше 30 поэтических аудиоальбомов, ты сыграл десятки моноспектаклей. А что дальше?
- Новый поэтический сборник, антология рассказов, цикл пьес. Творчество поглощает с головой, заставляет двигаться только вперёд. Я не считаю, что много сделал.
- Раньше тебя можно было послушать на поэтических слэмах и Маяковских чтениях. Сейчас - нет, почему?
- Понял, что это не мой формат. Ближе к читателю можно быть, не только находясь с ним лицом к лицу. Меня слушают и читают на стриминговых аудиоплощадках и в социальных сетях. Некоторые признаются, что так даже удобнее. Много моих читателей находятся за пределами СКФО.
Кроме того, слэмы и чтения - это больше про соревнования. Я ни с кем не соперничаю, не соревнуюсь. Пишу, потому что хочу. Всё просто.
- В Instagram на тебя подписаны более десяти тысяч человек. Считаешь себя блогером? Приносит ли блог тебе деньги? А творчество?
- Не считаю себя блогером и не зарабатываю на этом. Мой Instagram - своего рода личный-публичный дневник, в котором я рассказываю о жизни. Если честно, меня страшит забвение, поэтому все мысли и прожитые мгновения хранятся не только в голове, но и на бумаге. Что касается продажи творчества. Это не продукт, его нельзя купить. Покупают книгу или билет на моноспекталь. Это форма, но не содержание. Если бы я жил только на деньги, которые приносит творчество, меня бы давно выселили из квартиры за долги. Я официально работаю, и это меня кормит.
«Кешер, я хочу!»
- Ты выпустил книгу о женщинах XXI века. Какими ты их видишь? Вошли ли в книгу рассказы по мотивам реальных событий?
- Я вижу «своих» женщин свободными, смелыми, настоящими. В книгу вошли реальные истории и фантазии. Меня воспитывали мама и бабушка, поэтому книга - моё признание им в любви, благодарность за всё, что они сделали для меня. Кстати, они обе появляются на страницах.
Книга посвящена памяти моей бабушки. Её не стало за несколько месяцев до выхода сборника.
- Ты заявляешь, что книга написала в жанре мамблкор. Насколько я знаю, это жанр независимого кино. Как он соотносится с твоим творчеством?
- Мамблкор - разговорное кино с акцентом на обыденности героев. В нём много болтовни и мало бюджета. Совсем как в жизни. В книге то же самое. Вы познакомитесь с моими подругами, услышите голоса коллег по работе, отправитесь в путешествие с той, кому всегда забываете позвонить. В этом и заключается искусство мамблкора в моей книге. Создать реальность из реальности.
- В новой книге ты впервые показал свою прозу и драматургию. Почему вдруг решил попробовать что-то, кроме поэзии?
- Ещё в школе я играл в молодёжном театре, за год мы ставили до 50 спектаклей. Читали ещё больше. Именно тогда я познакомился с творчеством Питера Хирча, Константина Стешика, Ивана Вырыпаева, Януша Гловацкого - авторов, которые открыли мне мир драматургии. Пожалуй, именно игра в театре вдохновила на создание чего-то нового, принципиально другого.
- Кто твои читатели: как выглядят, чем занимаются, сколько им лет?
- Сложный вопрос. Однозначно это люди с литературным огнём в глазах, которые умеют чувствовать слово. Взрослые, но, без сомнения, влюблённые в детство. Романтичные, несмотря на то, что множество раз обжигались. Они опаздывают на работу, любят кофе и виниловые пластинки, ненавидят автомобильные пробки по вечерам и пребывают в ожидании чего-то по-настоящему волшебного. Да, это мои читатели. Мои идеальные читатели. Они такие и есть.
- Расскажи о своих взглядах на жизнь. Есть что-то, против чего ты выступаешь, с чем борешься?
- Я против сексизма, расизма, ксенофобии, гомофобии - любой дискриминации. Ведь агрессия - это не только «бить» и «оскорблять». Сарказм, унижение, недовольство, раздражение, игнорирование, сплетни, высмеивания, интриги, манипуляции. Считаю, что нашему обществу просто необходима вакцина против злобы. Мы находимся на моральном бездорожье, и очень важно, чтобы каждый человек нашёл свой путь.
- Некоторые поэты признавались, что творить им помогали болезненные моменты из прошлого. У тебя то же самое?
- Мыслями я постоянно возвращаюсь в возраст травмы, в те моменты, которые сделали больно, и от которых я изо всех старался убежать. Это по-настоящему вдохновляет и позволяет творить дальше. Мы обязаны своему прошлому.
- Бывает ли у тебя страх чистого листа? Как часто ты пишешь?
- Если я отвечу, что каждый день, - слукавлю. Раньше писал, правда. Сейчас всё изменилось. Международный день поэзии застал меня в творческом кризисе. Стихи не пишутся, в отличие от рассказов и пьес. Раньше я впадал в отчаяние. Сейчас осознаю, как важно уметь отпустить ситуацию. И это не только про творчество: людей, которые «душат», токсичные отношения, ненужные встречи, пустые разговоры.
- Над чем работаешь сейчас, ждать ли третью книгу? О чём она будет?
- Конечно, ждать! Это будет сборник рассказов «Бусинки». Название такое неспроста. Бусинкой я называл свою бабушку. Поэтому первый рассказ посвящу ей. У меня уже есть фокус-группа. Около 200 человек. Любой может стать её участником и быть в числе тех, кто одним из первых прочтёт новое произведение. Каждое замечание встречаю с любовью, ведь мне, как человеку пишущему, важно, чтобы произведение проникло в самое сердце. Для того чтобы стать моим персональным читателем, достаточно написать в мой инстаграм-аккаунт «Кешер, я хочу!».