Творчество Сергея Телевного известно далеко за пределами Северного Кавказа. Его пьесы ставят на театральных подмостках России, рассказы публиковали от Кисловодска до Австрии, а переводы с коми-пермяцкого, аварского, табасаранского, азербайджанского и осетинского языков выпускают крупнейшие издательства страны.
Чего не хватает театру и правда ли, что люди перестали читать книги, журналист и литератор рассказал в интервью «АиФ-СК».
Болезненная тема
- Сергей Владимирович, кто они - герои ваших пьес?
- Это «ребята с нашего двора». Не светские львицы, не баснословные миллионеры, не бандюки и не блудницы. Это - учительница труда, слесарь, детдомовец, бухгалтерша, редактор многотиражки, их дети - не идеальные подростки. Всё, как в жизни.
- В пьесах «Жить ради Радия» и «Платон - мне сын», отмеченных на всероссийских конкурсах, главные герои - участники СВО: мобилизованный и доброволец. В обоих произведениях, что называется, хеппи-энд. Почему?
- Для литературы, для искусства тема СВО болезненная, но и животрепещущая. Может, пока и неподъёмная. Однако подступаться к теме надо. Не замечать её - нечестно. Что до счастливой развязки в пьесах, мою книгу «Ветер противоречий», попавшую в шорт-лист премии им. Чекмарёва, отметили с формулировкой: «За умение находить жизнеутверждающее начало в суровой реальности быта российской глубинки». Вот я и стараюсь находить жизнеутверждающее начало.
- Тему спецоперации вы раскрыли нестандартно: через творческих людей в лёгкой и немного поучительной манере.
- Вообще-то я стараюсь избегать назидательности, нравоучения, излишнего пафоса.
А люди творческих профессий стали главными героями неспроста. Я как-то участвовал в работе лаборатории «Актуальные вопросы драматургии о специальной военной операции» на площадке арт-кластера «Таврида» (Крым). Там мы общались с участниками СВО и получили задания. Драматурги - написать на основе историй бойцов драматургический материал, режиссёры - поставить спектакли. Мне выпало говорить с актёром и режиссёром, вернувшимися со спецоперации. Потому в пьесе «Жить ради Радия» главный герой - актёр ТЮЗа.
Однако коллеги по лаборатории пьесу раскритиковали. Но я же не «юноша бледный со взором смущённым». Поблагодарив их за критику, пьесу доработал. Там же, на «Таврии», родилась вторая пьеса - «Платон - мне сын». Впоследствии члены жюри трёх серьёзных конкурсов вынесли вердикт: обе пьесы получились.
Теперь жду, когда интерес проявят режиссёры. Иллюзий не питаю. Скажем прямо: чувствительная тема СВО в театральной среде воспринимается неоднозначно. Но я оптимист.
- Считаете, театр - подходящий формат, чтобы говорить со зрителем о спецоперации?
- В стране 640 государственных театров. Логично было бы рассчитывать, что театры, как и вся сфера культуры, в такой судьбоносный для России период должны отражать государственную культурную политику. Но так ли это? Культурная политика признается неотъемлемой частью стратегии национальной безопасности РФ. А Отечество сегодня в опасности - это не пафос, а реальность. Полагаю, что на подмостках должны находить своё отражение и животрепещущие, актуальные темы. Содержательную часть литературы и искусства в значительной степени определяет всё-таки идеология.
Это не окрошка
- Есть темы и сюжеты, о которых вам нравится говорить с читателем не как драматургу, а как прозаику?
- В моём творчестве находит отражение и подростковая тематика. Говорят, что «для детей надо писать, как для взрослых, только лучше». А для подростков, которые предпочитают фэнтези, ужастики, киберпанк, писать реалистическую прозу ещё ответственнее. Но у меня, надеюсь, получается.
Подростковая повесть «Я - не заморыш» (14+) официально публиковалась в журналах и сборниках 13 раз. По её мотивам в Белгородской области поставили одноименный спектакль в Старооскольском театре для детей и молодежи. В сентябре по мотивам «Заморыша» планируется премьера в петербургском театре «Арт-Люкс. Продюсер легендарного телесериала «Бригада» Анатолий Сивушов подаёт заявку в Минкульт РФ на финансирование съёмок фильма по мотивам этой повести.
- Коллеги по цеху делятся, что в вашем творчестве их подкупила «широта русского реализма». А какой он - современный русский реализм?
- Как я понимаю, современный русский реализм - это следование традиционному реализму, в известной степени - соцреализму. Не массив текста с потоком сознания, не стилистическая окрошка, а просто характеры обычных людей, далеко не совершенных, но с жизнеутверждающим поведением, плюс русская почва.
- Что помогло добиться живости характеров ваших персонажей?
- Журналистика даёт уникальную возможность погрузиться в реальность, обогатиться сюжетами, образами. Но и жизненный опыт для писателя является отличной питательной средой.
В моей прозе, как и в драматургии, так или иначе, присутствуют или Пермь, или малая родина, моё место силы - хутор Графский на Ставрополье.
В Перми я прожил всего пять лет в «нулевых» - это значимый и плодотворный период. Для творчества времени оставалось немного, но материал накапливался.
Сейчас живу и работаю в Моздоке и люблю его неповторимый колорит.
Моздок - культурный центр Осетии, где представители десятков национальностей столетиями живут в согласии. Именно в Моздоке в конце XIX века появилась первая на Северном Кавказе типография. Здесь же была составлена осетинская азбука на основе церковно-славянского алфавита.
Сложно пробиться к читателю
- Помимо написания пьес и рассказов вы занимаетесь переводами, в том числе с осетинского языка. Насколько сложно переносить текст на русский язык и может ли переводчик позволить себе «вольности»?
- Переводы для меня стали своего рода вызовом: смогу или не смогу? Смог. Но это трудоёмкая работа, которая не приносит особых дивидендов. Кажется, поэт Анатолий Жигулин сказал, что переводчик - это донор. Ты перелил свою кровь - и всё. Она помогает жить другому организму.
По поводу вольностей. Стараюсь максимально приближаться к оригиналу и по форме, и по содержанию. Я перевожу по подстрочнику (с подробными пояснениями, при этом художественные особенности текста не сохраняются. - Прим. ред.). Кстати, поэзия мне даётся легче, чем проза.
Перевод потому и называется художественным, он подразумевает творческое осмысление. Возьмём классический пример - «Журавли» Гамзатова. В аварской поэзии нет рифм, в оригинале стихотворение состоит из четырёх четверостиший. В переводе же Наума Гребнева шесть четверостиший и, конечно, рифмы. Как говорил Иван Бунин, «не слова нужно переводить, а силу и дух».
- Как журналист, прозаик и драматург вы довольны тем местом, которое современная мультимедийная культура отвела для литературы?
- Если брать собственно мультимедийную культуру, возникшую на платформе компьютерной технологии, то для прозы и драматургии этот тип культуры открыл неисчерпаемые возможности: распространение текстов на интернет-ресурсах, создание сценического пространства в спектаклях.
Что касается места литературы в отечественной культуре в целом, то здесь возникает масса вопросов. Кто и где отводит это место? Кому? В книгоиздании у нас монополия. Не трудно узнать, кому в России принадлежит 80-90% книжного рынка. Ни для кого не секрет, что печатаются в этих издательствах в основном авторы из либерального стана или иностранные писатели.
Конечно, книжную индустрию как экономический субъект сподручнее «поместить» в новый экономический уклад - цифровую экономику. Но книжное дело - это идеология! Особенно в сегодняшних реалиях, когда страна находится в состоянии войны, по крайней мере - информационной, идеологической.
- Люди стали читать больше или меньше? Чаще ходят в театры? Или это удел меньшинства?
- Общепринято считать, что читают сейчас меньше, а потребляют информации больше. Но всё относительно. Многие читают книги в электронном виде. Популярна литература нон-фикшн: мемуары, книги о личностном росте, бизнесе.
Художественной литературе пробиться к читателю, вызвать у него интерес сложно.
По поводу доступности театра. Конечно, большинство населения, живущего в провинции, лишено возможности приобщаться к театральному искусству. Профессиональные театры находятся или в столицах, или в региональных центрах. Потому театр - это привилегия незначительной части населения.
ДОСЬЕ
Сергей Телевной.
Родился в 1959 году в х. Графском на Ставрополье. После смерти отца семья обосновалась недалеко от Моздока - в Троицком. Там он окончил сельскую школу, отучился на радиомонтажника в Нальчике.
Начинал будущий литератор как поэт-самоучка и рабочий на мясокомбинате. В писательство, как в ремесло, окунулся лишь после 30-ти лет, став корреспондентом «Моздокского вестника». Годы спустя он возглавил издание, где по сей день занимает пост главреда.
В «нулевых» жил в Перми: работал в «АиФ-Прикамье» и в пресс-службе губернатора Пермского края.