Действительный член Российской академии художеств и глава Ставропольского отделения Союза художников России Сергей Паршин понял, что хочет связать жизнь с искусством, ещё в детском саду. И немалую роль в этом сыграли книги. В его персональной библиотеке есть раритеты, к которым он относится как к богатству.
Почему чтение он сравнивает с любовью и за какие строки готов вонзить вилку в руку автору, живописец рассказал «АиФ-СК».
Меняют нацию
«Я помню, с каким трепетом ещё мальчиком приходил в библиотеку, искал книги об искусстве, о художниках», - говорит Сергей Николаевич.
В 11 лет он получил в подарок от родителей книжку Якопо Бассано об итальянском Ренессансе и очень ею дорожил. Параллельно взахлёб читал художественную литературу.
Первым ярчайшим впечатлением стал лермонтовский «Мцыри». Там были и тайна, и легенда, и героизм человека в схватке с леопардом, и красота природы в объятиях Арагвы и Куры.
Когда школьника Сергея Паршина спрашивали, кто для него главнее, Пушкин или Лермонтов, он выбирал автора «Мцыри». Но впоследствии понял, что Александр Сергеевич - гораздо больше, нежели «наше всё», и теперь с наслаждением цитирует отрывки из «Маленьких трагедий» и «Евгения Онегина». Гениальность Пушкина, считает художник, ещё и в том, что он виртуозно разбирался не только в мужских душах, но и в женских.
«Для меня женщина - загадка, которую даже не пытаешься разгадывать. А Пушкин мог! И как убедительно!» - удивляется Сергей Паршин.
С детства запомнилась ему также книга о Шота Руставели с прекрасными иллюстрациями. Потом, во время службы в армии в Иркутске, захватили Валентин Распутин, Виктор Астафьев, крестьянская проза.
«Они могут сделать нашу нацию чуть-чуть другой», - полагает художник.
Жалко времени на сон
По мнению Сергея, с книгами, как с любовью к женщине: или цепляет, или нет.
В топе художника значатся «Тёмные аллеи» Бунина, рассказы Ильи Сургучёва, Александр Блок, поэты серебряного века, Василий Шукшин, Владимир Набоков, Михаил Булгаков, произведения друга художника Евгения Гришковца, «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха, «Луна и грош» Уильяма Сомерсета Моэма, неисчерпаемый Эрнест Хемингуэй.
Потрясли его в своё время Лев Толстой, Антон Чехов, Фёдор Достоевский. «Тихий Дон» Михаила Шолохова 16-летнему подростку показал, что трагедия Гражданской войны вовсе не однобока.
Продолжая перечень, художник говорит, что в нём никогда не было «донцовых» - бульварной литературы в мягком переплете. Однажды он видел стопку подобных книг, перевязанных бечёвкой, у мусорного бака.
«Жизнь короткая, и не стоит тратить её на на дешёвые фильмы, книги, ненужные открытия, спектакли и так далее, - поясняет Сергей Николаевич. - Мне жалко времени. Я всё время думаю, что чего-то в жизни не успеваю. И анализирую, как очередной день прошёл? Насколько плодотворно? «Сказка о потерянном времени» - поучительная история. Мне в последнее время даже стыдно, что сплю».
Выбирать, что почитать, ему помогают друзья из Москвы. «Пустышку» они не посоветуют.
«Я не сторонник маньеризма. Ни в живописи, ни в музыке, ни в литературе, - рассуждает Сергей Паршин. - Недавно открыл для себя Назыма Хикмета, автора со сложной судьбой, революционера, лауреата премии мира. Как нелегко быть художником в сложные времена для страны! Так было при Сталине, когда могли за четверостишие в лагеря отправить. Да в любую эпоху у художника с властью очень непростые отношения».
Без мата не можем?
Преподаватель Сергея Паршина в художественной школе Лариса Ивановна Должанская много читала своим ученикам, пока те писали картины. Творческий процесс у художника сродни полутрансу, помогает погружаться в него мир хорошей литературы: другие реальности, события, судьбы. Книги будоражат воображение, открывают глаза на то, что не замечал раньше.
«Я из художественной школы приходил другим человеком. В общеобразовательной были битвы, а там - окно в прекрасное», - вспоминает Сергей Паршин.
На этом фоне современное бескультурье особенно заметно.
«Сейчас становится понятным, как разрушали нашу культуру, образование, какую роль в этом сыграл Интернет. Я был поражён, когда услышал, как дети излагали мысли на открытии первого ресторана «Макдональдс» в Москве, какой у них был слог. Насколько было читающее и умное поколение, насколько уважительно оно относилось к преподавателям, насколько важны были литература и русский язык.
А сейчас? Без мата уже не можем, к сожалению, выражать свои мысли. И если мне возразят, что Пушкин и другие великие писатели время от времени позволяли себе его употреблять, то скажу, что сейчас это обретает масштаб диверсии», - рассуждает художник.
Он помнит времена, когда люди сдавали макулатуру, чтобы приобрести книги, и стояли за ними в очередях. А сейчас многие обходятся совсем без них.
«У меня есть книги XVI- XVII века, времён Петра I, псалтыри, молитвословы. Есть двадцатитомник Пушкина - самое полное собрание, 1937 года выпуска, без купюр. Есть сборники с автографами Александра Солженицына, Расула Гамзатова, и я понимаю, какое это богатство, - перечисляет мастер. - Благодарен подвижникам, издательствам, которые сегодня возобновляют интерес к качественной книге, к кожаным переплётам, к дорогому книжному продукту».
Ему было приятно услышать из уст губернатора Ставрополья, что будет продолжена реконструкция краевой библиотеки имени Лермонтова. Значит, всё-таки во власти понимают ценность книг. Но как противостоять Интернету и поп-культуре?
«Мы можем сколь угодно долго говорить о культуре, о каких-то внутренних вибрациях, но выйдет на сцену условная певица Кока и споёт свои удивительные песни. И все наши потуги на тему, какой должен быть человек и о чём он должен думать, полетят коту под хвост, - сожалеет художник. - Каким же ты делаешься после такого концерта? Мысли - мусор с ватой.
Кто формирует вкусы нового поколения? Интернет, захвативший всё и вся. Нет культуры книги, которую прививали нашему поколению. Хотя есть замечательные - светлые и умные - передачи на канале «Культура»: «Открытая книга», «Игра в бисер». О литературе надо говорить!»
КСТАТИ
Однажды Сергей Паршин был на ужине в Доме писателей в Москве, и за соседним столиком очутился автор «Голубого сала», «Пути Бро» и «Пира», известный в то время писатель Владимир Сорокин. Председатель регионального Союза художников признаётся, что ему стоило больших усилий не воткнуть столовый прибор в ладонь Сорокина за его «литературу».